На плацу, под свист ледяного ветра и рев Торгрина, он был Маркусом-солдатом. Он дрался, бегал, таскал, метал. Все так же упорно, но теперь без попыток подавить тепло. Вместо этого он учился отделять его. Как музыкант разделяет руки, играя разные партии. Физическая ярость – для ударов, рывков, выживания в "Беге По Кругам Ада" (новое изобретение Торгрина – бег по сложной трассе с барьерами под непрерывным обливом ледяной водой). Внутреннее тепло – он держал глубже, как сокровенный ритм сердца, не влияющий на мускулы, но дающий странную выносливость и ясность ума посреди хаоса. Он не ускорялся чудесно, но и не сбивался с ритма, как другие. Он стал… надежным. Даже Торгрин начал кивать ему скупым одобрением: «Маркус! Не звезда, но держит удар. Для хребта – то, что надо.»
В Зале Первого Плетения под взглядом Джармода он был Маркусом-часовщиком. Его манипуляции Искрой оставались медленными, точными, но теперь – стабильными. Он не пытался форсировать скорость или сложность, как Изабель, чьи вспышки гнева и нестабильности участились, доводя ее до слез ярости и новых наказаний. Маркус работал над плавностью и… резонансом. Он вспоминал ощущение от камня Лиры, ту вибрацию единства. Теперь, удерживая Искру, он не просто вел ее по линии, а старался почувствовать ее внутреннюю пульсацию, ее теплый отклик на его волю. Это было трудно, как слушать шепот в буре. Но иногда… иногда Искра будто сама помогала ему, легче ложась в нужное русло, чуть ярче вспыхивая в ответ на его сосредоточенность. Джармод замечал это. Его черные, бездонные глаза задерживались на Маркусе чуть дольше, но комментариев не было. Лишь однажды: «Стабильность – преимущество. Но в бою ее недостаточно.»
Но истинная работа шла внутри и ночью. В уединенном углу за кузницей, сжимая потускневший, но все еще отзывающийся легким теплом камешек Лиры, Маркус погружался в медитацию. Он не гнался за видениями. Он искал ритм. Ритм своей теплой искры. Как биение сердца. Как дыхание ветра в скалах. Как тиканье невидимых часов Келлана.
Сначала – тишина, прерываемая гулом усталости. Потом… вибрация. Сначала едва уловимая, как дрожь струны. Потом четче. Глубокая, успокаивающая волна, исходящая из самого центра его груди. Он учился дышать в такт ей. Двигаться мыслью вместе с ней. Это был не контроль в обычном смысле. Это было согласие. Партнерство с силой, живущей в нем.
Однажды ночью, когда ритм был особенно ясен, он попробовал нечто новое. Вместо того чтобы формировать Искру из эфира, он попробовал позвать свою теплую силу, направить ее тонкой струйкой к ладони, вдохнув в нее образ Искры. Не яркой, не мощной. Маленькой. Теплой. Живой.
Над его ладонью вспыхнула не просто точка энергии. Вспыхнуло маленькое солнышко. Гораздо меньше его обычной Искры, но невероятно стабильное, излучающее мягкий, успокаивающий свет и едва слышное жужжание, похожее на ту самую внутреннюю песню из записок Орена. Оно не требовало постоянного волевого усилия. Оно просто… было. И пульсировало в такт его дыханию. Маркус чуть не закричал от восторга, но сдержался. Первый шаг. Понять ритм – значит начать дирижировать.
Но мир за пределами его медитаций не стоял на месте. Элдин наблюдал. Его появления стали реже, но метче. Он мог пройти мимо на плацу, бросив небрежно: «Слышал, Торвина вчера чуть не раздавило бревном в плотницкой? Странные "несчастные случаи" преследуют твоих друзей, брат.» И уйти, оставляя Маркуса с ледяным комом ярости в груди. Изабель, явно подзуживаемая, стала еще агрессивнее, ее взгляд обещал расправу. А Торвин… Торвин сжимался в комок страха. Он боялся всего: Изабель, Отбора, теней в коридорах. Его попытки овладеть эфиром были жалки. Он был ходячей мишенью, и Маркус знал – он следующий в списке "несчастных случаев". Защищать его открыто – значило подписать ему смертный приговор и себя выставить мишенью. Маркус пытался подбадривать его украдкой, учил простейшим приемам концентрации, но видел – парень сломлен.
Лиру он видел лишь мельком. Она шла с матерью или наставником по рунам из Зала Высшего Плетения. Ее глаза, встречаясь с его, светились тревогой и вопросом, но подостерегающий взгляд Лираны или тень Вальтура где-то рядом не давали возможности поговорить. Камешек молчал. Маркус чувствовал себя осажденным.
За неделю до Отбора в их подготовку ввели новое испытание – "Поток". В огромном Зале Тренировок, где обычно отрабатывали групповые построения, установили сложный механизм. Он создавал хаотичный, мощный поток эфира, имитирующий бурю на поле боя или сбой в магических линиях. Задача – пройти через зал к цели, удерживая свою Искру (теперь уже размером с грецкий орех) стабильной и двигая ее по простой траектории. Потеря Искры или контроль – провал. Это был тест на устойчивость под давлением среды, критически важный для любого бойца, будь то Внешний Круг в строю или Внутренний в гуще схватки.