Но вдруг, в этот самый момент, когда казалось, что надежды нет, что его душа будет разорвана на куски, внутри его, словно далекая звезда, вспыхнула искра. Маленькая, но яркая, она начала разгораться, распространяясь по его венам, наполняя его тело теплом и силой. Адская боль начала отступать, уступая место странному ощущению мощи и контроля. Он чувствовал, как эфир – магическая сила, дающая власть над реальностью, – течет по его венам, подчиняясь его воле.
Он выжил!
Когда сознание к нему вернулось, Маркус увидел, что стоит на ногах, а по его рукам струится слабый голубой свет. Он прошел испытание! Он справился!
Выходя из круга, он не мог сдержать широкой улыбки. Его сердце переполняла гордость.
Но радость длилась недолго. Он оглянулся и увидел, что зал заполнили тела погибших. Он услышал как хор из сотен голосов поет: “Достоин!”, “Недостоин!”. Он видел лица - живые и мертвые.
На лице Джармода не дрогнул ни один мускул. Его взгляд был все также холоден и беспристрастен.
Уже после этого, Джармод обратился к выжившим:
”- Сегодня вы прошли первое испытание. Но это только начало. Вас ждет еще множество трудностей. Лишь самые сильные выживут. Слабые умрут”.
Джармод повел выживших прочь, оставив в зале лишь трупы и пепел.
В этот момент, Маркус чувствовал себя самым счастливым человеком в мире. Он выжил. Он преодолел смерть. Он теперь - один из избранных.
Патриарх, до этого момента наблюдавший за кровавым ритуалом с высоты своего трона, жестом подозвал к себе Дитaира. Его правая рука, как всегда, приблизилась бесшумно и склонила голову в знак почтения.
«Ну что, Дитаир?» – голос Патриарха был ровным, тяжелым. «Каков итог?»
Дитаир ответил четко, без интонаций:
«Из пятисот семнадцати кандидатов выжили триста семьдесят, Господин. Результат в пределах прогноза.»
Сигурд нахмурился:
«Достаточно, чтобы латать бреши. Недостаточно, чтобы сокрушать врагов. Что скажешь о Достойных? Есть ли среди них те, кто заслуживает особого внимания?»
Дитаир оставался немногословен:
«Слишком рано для выводов, Господин. Прошел лишь первичный отбор. Их истинный потенциал раскроет обучение и время.»
Патриарх кивнул, его взгляд скользнул к удаляющемуся Маркусу:
«Наблюдай. Особенно за сыном Иделлы. Его пробуждение... было ярким.»
Дитаир склонил голову:
«Безусловно, Господин.»
Патриарх замолчал на мгновение:
«Ресурсы клана не безграничны. Мы не можем тратить их на тех, кто не оправдает вложений. Сила клана – превыше всего.»
Дитаир подтвердил:
«Ваша воля – закон, Господин. По рудникам... Поступают донесения о брожении среди рабов.»
Сигурд нахмурился глубже:
«Разберись. Немедленно. Эфирный камень – основа нашей мощи. Бунт в рудниках недопустим. Виновных – кнутом и темнице.»
С этими словами Сигурд поднялся и вышел. Дитаир остался один в зале, залитом кровью. Его лицо не выражало ничего.
Глава 3 Эфир
Боль была иной. Не разрывающая мышцы, не жгущая кожу. Глубже. Точечная. Как будто тысячи игл вонзались в нервы. Маркус проснулся не от крика, а от сдавленного стона. Эфир. Слово эхом отозвалось под кожей, вибрацией, гулом в костях. Он лежал на жесткой койке в новой, чуть большей, но все такой же аскетичной комнате для «Достойных». Серый свет утра пробивался сквозь решетку окна, не суля тепла. Завтрак – холодная каша – стоял нетронутый. Тошнило.
Выжил. Я Достоин. Мысль, еще вчера ликующая, теперь обернулась свинцовой гирей. За ней вставали тени: искаженное лицо Никандра, испепеленная Аэлита, пустые глаза Лирана. Зал, утопавший в крови и пепле. Равнодушный хор: «Недостоин!». И бесстрастный взгляд Джармода. Гордость растворилась в горечи осознания цены. Он был лишь выжившим инструментом в руках клана. Взгляд, мелькнувший вчера с возвышения – холодный, оценивающий взгляд Вальтура – жгёл сильнее усталости. Он наблюдал. Как я корчился в агонии. И теперь он – там, а я – здесь.
Дверь открылась без стука. На пороге – суровый инструктор, не Громовержец, но не менее грозный.
«Арнайр! На обучение! Опоздание – слабость. Слабость – смерть.»
Маркус с трудом поднялся. Голова кружилась. «Смерть...» – пробормотал он, пытаясь встать ровно. «Я... готов.»
Инструктор хмыкнул, его взгляд скользнул по нетронутой еде. «Эфир – не игрушка. Он требует платы. Адаптации. Или сломает тебя изнутри. Иди. Джармод не ждет.»
Зал Первого Плетения был вырублен в скале. Холодный, сырой воздух пах озоном и камнем. Тусклый свет голубоватых кристаллов в стенах отбрасывал зыбкие тени. В центре – сложный узор из серебристого металла, похожий на застывшую молнию. Вокруг него – выжившие. Триста семьдесят юных носителей эфира, чьи лица хранили следы шока и усталости, а глаза горели страхом и жадным любопытством к силе.