Он продолжил путь к своей башне, чувствуя на спине не только взгляд Джармода, но и тяжесть сотен других глаз, полных страха и недоверия, и ледяное, безжизненное присутствие Торвина, как немой укор и предупреждение. Война только началась. И первая атака Лиры, хоть и отбита, уже принесла свои горькие плоды: изоляцию, надзор и страх. А где-то в тени, Тени уже протягивали руки к его "методу".
Глава 29 Война
Отзвучали шаги в коридорах Черной Башни, но холод камня въелся в кости Маркуса глубже прежнего. "Победа" перед Советом оставила послевкусие пепла. Свобода? Он шагал по мрамору своих же покоев, чувствуя на спине незримый, ледяной груз – взгляд Джармода. Тень Патриарха растворилась в полумраке за дверью, но его присутствие висело в воздухе тяжелой, неосязаемой завесой. Каждый вздох, каждое движение – под наблюдением. Тренировочный зал, санкционированный Джармодом? Это была не тренировка, а демонстрация пса на цепи перед хозяином.
Тишину разорвал гул, не похожий на обычные звуки цитадели. Не звон оружия с плаца, не гул голосов в залах собраний. Это был низкий, тревожный гул – сигнал тревоги, идущий от самых основ Аргоса, от резонирующих кристаллов в сердце горы. Он вибрировал в камне под ногами, отдавался в висках.
Маркус замер у узкого окна-бойницы. Зарево. На горизонте, там, где должен был темнеть силуэт Штормового Утеса – одного из пограничных форпостов Арнайров, владевших перевалами в горной гряде Серых Клыков – полыхал багровый отсвет. Не рассветный, а яростный, ненасытный. Пламя. Очень много пламени.
Дверь распахнулась без стука. Джармод стоял на пороге, его каменное лицо было еще бесстрастнее обычного, но в глазах, холодных как гранитные щебни, горел отблеск далекого пожара.
«Собирайся,» – голос был ровным, лишенным интонации приказа, но в нем звучала неоспоримая неизбежность. «Зал Совета. Немедленно.»
Зал Черного Базальта, еще недавно погруженный в тишину осуждения, теперь гудел, как растревоженный улей. Старейшины уже сидели за столом, но их обычная отстраненность сменилась напряженной собранностью. Даже Боргун, вечно недовольный, смотрел на карту, раскинутую на столе, с мрачным сосредоточением. Лиры не было. Сигурд Патриарх восседал на троне, его пальцы сжимали рукояти так, что костяшки побелели. Перед ним стоял гонец – воин Внешнего Круга, покрытый гарью и пылью, с перевязанным плечом, сквозь повязку проступала темная влага. Воздух пахнул дымом и кровью.
«…Прорвались через Восточный Клык на рассвете, под прикрытием горного тумана,» – хрипел гонец, его голос срывался. «Не ждали… слишком много… Их шаманы… земля дрожала… камни падали со склонов…»
«Штормовой Утес?» – прервал его Сигурд. Голос Патриарха был тише обычного, но от этого лишь страшнее.
Гонец потряс головой, пепел осыпался с его волос. «Падший Камень, Владыка. Горн взял Падший Камень. Штормовой Утес… он горит. Отрезан.»
Тяжелое молчание повисло над столом. Падший Камень. Не самый крупный, но ключевой городок у подножия Серых Клыков, контролировавший вход в плодородную долину Режущих Ветров и караванные пути на юг. Его потеря открывала Глану Горну дорогу в самое сердце владений Арнайров.
«Как?» – слово сорвалось с губ Хельги. Ее взгляд, обычно полный расчета, сейчас был острым, как бритва. «Гарнизон? Стены?»
«Измена, Старейшина,» – гонец выпрямился, пытаясь совладать с дрожью. «Или… колдовство. Ворота пали без боя. Будто камень стал песком. А потом… они пришли. С мечами из черного камня, что режут наши доспехи как кожу. И их звери…» Он сглотнул, в его глазах мелькнул дикий ужас. «Как тени со стальными клыками. Глана Горна вел… Вестник Бури. Лично.»
Имя прозвучало как удар грома. Вестник Бури – не просто военачальник Горна, это был живой кошмар, правая рука самого Глана, чье имя матери пугали непослушных детей даже в стенах Аргоса. Его появление означало не набег, а полномасштабное вторжение.
Сигурд медленно поднял взгляд от гонца. Его глаза, тяжелые и всевидящие, обвели стол, задерживаясь на каждом Старейшине, затем на Маркусе, стоявшем чуть позади Джармода, как прикованный к его тени.
«Глан Горн вонзил нож в наше подбрюшье,» – произнес Патриарх. Каждое слово падало, как камень. «Падший Камень – ключ к долине. Если он закрепится там…» Он не стал договаривать. Все понимали. Долина Режущих Ветров – житница. Потерять ее – значит обречь цитадель на голодную зиму. А караванные пути – артерии, по которым текла торговля и ресурсы.