Великий Старейшина 8: Сеавер. Атлетичный, стремительный, с глазами хищной птицы и шрамами вместо бровей. Его черный, облегающий доспех из чешуи теневого дракона был покрыт свежими царапинами и темными, подозрительными пятнами. Сеавер – мастер диверсий, глубокой разведки и "мокрых дел" в тылу врага. Его задание – нарушить коммуникации Горнов, уничтожить склады их "черного камня" и "смолы", устранить ключевых шаманов. Он вошел, отбрасывая шлем с коротко стриженной головы, его лицо было мрачным. "Караван с "сердцем тьмы" пустил на уголь в ущелье Серп," – отчеканил он, бросая на стол окровавленный медальон с символом Горна. – "Но их больше, чем мы думали. И они... ждут. Как пауки." Он не стал уточнять потери своего отряда, но пустота за его спиной говорила сама за себя.
Великий Старейшина 10: Ваннора. Единственная женщина в вернувшемся квартете. Стройная, с кожей цвета темного дуба и глазами, как два куска обсидиана. Ее одежды – переплетение живых, увядающих и снова распускающихся побегов – шелестели тихим шорохом. Она отвечала за растительные ресурсы клана, алхимию, тонкое взаимодействие с живой природой. Ее задание – оценить влияние Глубины на земли Арнайров, найти биологические способы противодействия их "теневым зверям" и ядовитым туманам. Она вошла бесшумно, ее пальцы сжимали пробирку с бурлящей, ядовито-зеленой жидкостью. "Земля болеет," – ее голос был мелодичным, но холодным, как горный ручей. – "Корни гниют там, где прошла их сила. Но и яд найден. Хрупкий. Требует испытаний."
Воздух в Зале сгустился. Возвращение четверых сильнейших Старейшин, каждый со своей вестью – тревожной, тяжелой, но и несущей крупицы надежды или оружия, – меняло баланс сил. Их взгляды скользили по Сигурду, по раненому Джармоду (на котором задержались дольше всего, с разной степенью настороженности и оценки), по опустошенному Маркусу.
"Докладывайте," – голос Сигурда разрезал тягостную тишину, как лезвие. Его глаза, тяжелые и всевидящие, остановились сначала на Боргуне, который, несмотря на победу под Падшим Камнем, выглядел не триумфатором, а измотанным, поседевшим медведем. "Начни с поля боя, Боргун. Что осталось от Падшего Камня? И от силы Горнов?"
Боргун зарычал, вставая. Его доклад был лаконичен и мрачен: город – груда развалин, пропитанных ядовитой "смолой". Потери – катастрофические. "Жнец" уничтожен, шаманы в панике, обычные воины Горна деморализованы, но... "Глубина не мертва, Владыка. Она ранена. Отступила. Но дыра под городом... она дышит. Тихо. Ждет." Он бросил взгляд на Маркуса и Джармода. "Их диверсия сработала. Но цена..."
Сигурд кивнул, не выражая эмоций. Его взгляд перешел к Джармоду. "Твой отчет. И твое... состояние."
Джармод медленно поднял голову. Его треснутый глаз, казалось, смотрел сквозь Патриарха. "Источник в шахте нейтрализован временно. Ритуал разрушен. Вестник Бури низвергнут. Контроль над силой Горнов ослаблен на 70%. Однако, резонансное ядро Глубины не уничтожено. Оно регенерирует." Он коснулся трещины на щеке. "Повреждение – следствие диссонансного резонанса. Контроль... требует перекалибровки." Его голос был ровен, но в нем, впервые, слышалось что-то... металлическое. Опасное.
"Маркус," – Сигурд повернулся к нему. – "Что ты скажешь?"
Маркус оторвался от стены. Его голос был глух, лишен тональности. "Берта Щитовая погибла, отвлекая Вестника. Я... направил силу в их кристалл. Вызвал взрыв." Больше он не мог сказать. Слова о Берте встали комом в горле.
В Зале повисла пауза. Возвратившиеся Старейшины обменивались быстрыми, оценивающими взглядами. Озранаун что-то шептал себе под нос, его пальцы бегали по узлам на посохе. Эльгроир мрачно смотрел на трещину в полу Зала, оставшуюся после прорыва. Сеавер изучал Маркуса как потенциальный инструмент для будущих "дел". Ваннора пристально смотрела на серую дымку из трещины Джармода, будто пытаясь определить ее природу.
"Старейшины Армант и Виргил?" – спросил Сигурд, его голос звучал тише, но жестче.