Звонок.
«Вот и они!» — вскочила Аги.
В комнату впорхнула Ютка Кадар. Высокая девочка с блестящим каштановым шлемом волос. Ее лицо, глаза сияли. Она покружилась по комнате. Удивленно оглянулась:
«А где остальные?»
Ответа она не ждала. Подскочила к торту. Кончиком пальца коснулась одной свечи.
«Я пришла тебе сказать, что прийти не смогу».
Чиму вскочила. Перепрыгнула через перила балкона. И оказалась в саду. Подбежала к тому самому дереву, к тем самым ногам.
Загорелые, пыльные ноги, похожие на коричневые корни.
В ветвях мрачно ухмылялось лицо. Но ухмылка сразу исчезла, как только снизу послышалось:
— Вот что, Крючок! — Чиму подергала его за свисающие ноги в поношенных сандалиях. — Мне неважно, что ты не принесешь мне в подарок на день рождения вишню в шоколаде. И бананы мне не нужны, а апельсины еще меньше. Но если ты когда–нибудь пообещаешь прийти, а сам позабудешь об этом!..
А в комнате голос Роситы Омлетас:
— Милый Арнольд! Не продолжите ли свой рассказ? Раз уж вы начали…
— Милая Росита! Лучше я сделаю это, когда мы снова соберемся все вместе за столом.
В саду Крючок соскользнул с дерева. Шлепнулся на землю, как спелый плод. Прислонился к стволу дерева. Пораженно уставился на фигурку в белом платье, которая прыгала перед ним и сердито кричала:
— Тогда я и видеть тебя больше не пожелаю, Крючок! Даже носа в сад не показывай! — Чиму подскочила к мальчишке. Дернула его за нос. — Это тебе аванс!
Она вспрыгнула на решетчатые перильца и снова очутилась в комнате.
— А если бы ты упала с перил? — Мать сидела у стола выпрямившись, в странном оцепенении. — Что будет, если ты когда–нибудь свалишься с перил?
Чиму перелезла через стол. Тронула Арнольда за плечо.
— Ах. да! Я могу продолжать?
— Раз уж мы снова все вместе. (Росита Омлетас.)
— Я сгораю от любопытства! (Йолан Злюка–Пылюка.)
Арнольд подождал еще немножко. Сделал эффектную паузу.
— Ютка Кадар стояла посреди комнаты и говорила:
«Я пришла тебе сказать, что прийти не смогу».
В изумлении все молчали.
Палец Ютки витал над тортом, словно она хотела обмакнуть его в какую–то миску. Она то опускала палец совсем низко, то отдергивала его. А сама певуче говорила:
«Приехала Бежи из Дьёра. Мамина сестра, которая вышла замуж за почтальона из Дьёра. Я бы никогда не смогла выйти замуж за почтальона. А ты?»
Аги съежилась над тортом. Она не могла выдавить из себя ни слова. Ее отец, откинувшись на стуле, обеими руками массировал себе затылок. Мне это было хорошо знакомо. Когда у него начиналась головная боль, он всегда откидывался на стуле и начинал массаж. А теперь у него отчаянно болела голова.
Словно издалека донесся удивленный голос матери:
«Какой почтальон? При чем тут почтальон из Дьёра?»
«Бежи приехала из Дьёра неожиданно и накупила здесь уйму всяких вещей. Знаешь, Аги, я ее любимица, и ты должна понять…»
«Ты уходишь? — встряхнулась Аги. — Сейчас уйдешь?»
«Почему ты не позвонила по телефону? — спросила большая Аги. — О приезде этой тети… и вообще…»
«Почему не позвонила? — Ютка нахмурилась. — Не сердитесь, пожалуйста, но это не мой стиль».
«Не твой стиль?»
Ютка Кадар стояла посреди комнаты с таким видом, словно ее глубоко оскорбили. Она учтиво поклонилась:
«Пока! До свиданья!»
И исчезла.
Мы снова остались одни. Чуть погодя свечи все же зажгли.
«Ну что ж, доченька!» — Доктор киноведения поднялся со стула. Попытался улыбнуться. Даже речь какую–то произнес. Даже обо мне упомянул, как о верном друге семьи.
— Поэтому–то вас и оставили в клозете? — Йолан Злюка–Пылюка сделала в воздухе сальто.
«Ляжем–ка пораньше спать!»
Это было предложение большой Аги.
«В постель, в постель!»
«Ты права, моя милая! В последнее время я просто не в состоянии поздно ложиться. Нет ничего лучше, чем лечь пораньше».
Это сказал отец, однако вид у него при этом был не очень счастливым.
Не выглядела счастливой и Аги.
В синей ночной рубашке она стояла у окна, уставившись на темную улицу. Я сидел сзади нее на стуле. Через дверную щель из другой комнаты пробивалась тоненькая полоска света. Слышался шепот. Чьи–то шаги. В той комнате передвигали стулья. Словно хотели стереть всякие следы застолья. Следы праздничной, именинной комнаты.
«…Резкий, временами с сильными ураганными толчками северный, северо–западный ветер, — донесся сквозь стены голос. — Ожидается необычно прохладная погода».
«Необычно прохладная погода», — произнес я, сидя на стуле.
Аги повторила:
«Необычно прохладная погода».
Снизу послышались звоночки. Тихие звоночки, дребезжание.