— О, осложнения!
Арнольду было что порассказать о болезни автора текста и об осложнениях после гриппа, но в этот момент откуда–то сверху спустилась лестница.
Росита просияла:
— Жираф!
Арнольд тоже засиял — правда, не столь ослепительно.
— В самом деле жираф. И наш друг Ноябрь Ковач.
— Прошу прощения, Ноябрь Шомло!
Из темноты выступил мальчик. Рядом с ним, словно опущенный шлагбаум, — жираф. Голова его в траве. Влажно сияющие глаза устремлены на Роситу.
«Где он бродил? Что пережил? Что испытал? Одно несомненно: он очень устал. Хорошо бы взять его голову, положить себе на колени и гладить, гладить…»
Так думала танцовщица. А вслух произнесла:
— Господин жираф! Я знала, что мы встретимся!
— А я не был в этом уверен, — вставил Арнольд. — Когда наш Ноябрь отправился с жирафом в путь, нельзя было предвидеть, где они найдут пристанище.
— Может, за решеткой, — заметил Ноябрь.
— За решеткой? За какой решеткой? — испугалась Росита.
— Я имею в виду зоосад, барышня.
— Уж не хотите ли вы отвести его обратно?
— А что делать? Право, право же, я все испробовал. Даже к своему дяде на участок его водил.
— А где участок вашего дяди?
— В Эрде.
— Пыльное место, — сказал Арнольд. — Грязное, нездоровое для жирафов.
— Там он по крайней мере хоть отдышался немного! Да и я с ним на пару. Но мой дядя корчил такие мины! Мол, что он будет делать с жирафом? Вот если бы он ремонтировал дом, то мог бы жирафа использовать. Повесил бы ему ведро на шею.
— Ведро на шею? Ужасно! — заохала Росита. (Будто ничего страшнее не могло произойти с жирафом.)
Жираф даже головы не поднял. Будто не о нем говорили. Иногда он прикрывал глаза, иногда косился на Роситу.
«Нельзя его прогонять, — думала танцовщица, — И Арнольд не должен рассказывать им о наших трудностях. Пусть немедленно что–нибудь придумает!»
Арнольд меланхолично повторял:
— В Эрде! Жираф в Эрде? Это абсурд!
Вдруг Ноябрь рассмеялся:
— Однажды мы переходили улицу на желтый свет. Светофор переключили, а мы идем! Тогда нас чуть не задержали. Меня и его. А вообще–то нас даже не замечали!
— Я ведь говорил!
— Как то увязались за нами детишки. «Циркачи! — кричали они. — Циркачи приехали!» Потом и они отстали.
Ноябрь опустился на траву подле жирафа.
— Не сердись, старина, но в самом деле нет другого выхода.
— Нет! Нельзя этого делать! — воскликнула Росита. — Ведь мы знаем, что ждет его за решеткой! Его будут забрасывать всякой…
Ноябрь упер подбородок в колени.
— Я должен отвести его назад. Только сначала мне хотелось заглянуть к вам.
Арнольд помрачнел:
— К нам уже нельзя заглянуть. К нам никто уже не заглянет. Мы сами бездомные. — И прежде чем кто–нибудь успел вымолвить слово, продолжал: — Если кто–нибудь думает, что мы вышли прогуляться, он очень ошибается. Нет, дорогой Ноябрь, это не вечерняя прогулка. Не маленькая экскурсия. Не следует приукрашивать действительность. Надо говорить прямо, без обиняков! Нас выставили. Выбросили. Вышвырнули.
— Арнольд!
— Да, да, Росита, надо смотреть правде в глаза. И признать, что в данный момент наше положение не самое радужное.
— Да уж, чего нет, того нет! — Жираф засмеялся и вдруг бросился на траву, — Не самое радужное. Нет, нет, нет! Не самое!
Его трясло от хохота. Он катался от хохота. Земля под ним тряслась, как при маленьком землетрясении.
А они трое — Арнольд, Росита и Ноябрь Шомло — с испуганным изумлением глядели на жирафа.
Ноябрь с опаской наклонился над ним.
— Я никогда не слышал, как ты смеешься. Значит, вот как смеются жирафы? Таким странным фальцетом?
«Таким детским голоском, — думала Росита. — И вроде всхлипывает. Только зачем он так брыкается?»
— Я знаю, что его доконало, — сказал Арнольд. — «Не самое». От этого выражения он и свихнулся.
Жираф умолк. Всхлипнул по–детски еще несколько раз, потом поднялся. Выпрямился.
— Ну, наконец–то перестал, — кивнул Арнольд. — Я уже боялся, что сюда вся округа сбежится. Нам пока не следует привлекать к себе внимание.
С кружащейся головой жираф сделал несколько шагов. Остановился. Вытянул вверх шею, словно желая снять луну с неба.
Арнольд внимательно следил за напряженно вытянутой шеей.
— Есть у меня одна мысль. Идея. Скромная идея, но все же… — Он окинул взором всю компанию. — Поздравляю вас! Труппа собрана! У нас есть труппа!