— Думаю, это ближе к истине, — произнесла Джен, когда я озвучила свою теорию. — О, Господи, глянь-ка на эту божественную задницу!
В большинстве кадров Джонни снимался голышом. Со сделкой пошло что-то не так, передозировка, выкидыш. В бассейне плавал труп, потом его засунули в мусор с бытовыми отходами, от него и название фильма. Даже при всём своём желании я не могла сказать, о чём этот фильм.
Единственное, что я видела, это Джонни Делласандро. Его задницу. Пресс. Грудные мышцы. Божественны соски. Он был сложен, как Адонис, мускулистый и стройный… с золотисто-коричневым загаром. Вау! Голый и загорелый, достаточно волосатый, чтобы выглядеть мужчиной, но половым гигантом он не казался.
В этом же фильме он, действительно, переспал со всеми.
— Посмотри-ка, — пробормотала Джен. — Бьюсь об заклад, он трахает её на самом деле.
Я наклонила голову, чтобы лучше разглядеть.
— Я думаю… О! Это… У него стоит? Невообразимо! У него стояк, посмотри!
— Точно, — взвизгнула Джен и вцепилась мне в руку.
Меня сильно возбудил вид его эрекции. Последний раз я такое испытывала в восьмом классе, когда во время игры в «Правду и желание» спряталась в шкафу с Кентом Циммерманом. Желудок сжался, как при подъёме на американских горках, грудь горела, перехватило дыхание, а щёки пылали.
— Супер, — с трудом выдавила я из себя. — Это просто… супер.
— Дорогая, я знаю, что ты имеешь в виду. Впечатляет, правда? И подожди… там! Ааааааа, — Джен рухнула обратно на подушки. — Он кончает.
Сцена короткая, но впечатляющая. Аппарат Джонни во всём своём великолепии. Он что-то говорил на ходу, и я не могла решить, хочу ли я понять его слова или лучше сосредоточится на моём извращённом восприятии и смотреть на его возбуждённый член.
— Какой у него пенис! — произнесла я с большим удивлением.
— Это да, — Джен счастливо вздохнула. — Чертовски красивый мужик!
Я отвела взгляд от экрана и уставилась на неё.
— Не могу поверить, что ты на него запала и ни разу с ним не разговаривала. У тебя же бывает словесный понос. В любом случае надо попробовать.
— А что я ему должна сказать? Привет, Джонни, меня зовут Джен, и, к слову сказать, мне так нравится твой член, что я заказала бы его в качестве рождественского подарка?
Я расхохоталась.
— Что? Неужели ты думаешь, что такие слова для него ничего не значат?
Девушка закатила глаза.
— Он женат?
— Нет. Вряд ли. Честно говоря, за исключением фильмов я о нем практически ничего не знаю, — Джен нахмурила лоб.
У меня не прекращался смех.
— Ну, ты, блин, и сталкер!
— Я не… — она бросила в меня подушкой, — сталкер. Я ценю только хорошее тело. Что тут такого? И обожаю его творения. Я купила себе одну из его работ, — добавила она, будто раскрыла тайну.
— Правда?
Она кивнула.
— Правда. Его галерея действительно великолепна. Множество маленьких прелестных вещичек, и не слишком дорого. А в задней комнате у него разные коллекции. Пару лет назад он выставлял и свои работы. Но это происходит редко. Думаю, его работы, как правило, между остальными, он редко выставляет их отдельно, потому что не хочет создавать впечатления, будто они нечто особенное.
В галерее я не бывала ни разу и не имела понятия, что в ней, но согласно кивнула.
— Можно посмотреть?
— Конечно. Это в моей… спальне.
Я вновь рассмеялась.
— Почему? Картины пользуются дурной славой?
Я познакомилась с Джен недавно, лишь пару месяцев назад, когда переехала на Секонд-стрит. Я никогда не касалась стыдливых тем или переживаний. Во всём остальном она вела себя довольно развинченно, что явилось одной из причин, по которым я находила её классной. Но сейчас она не смотрела мне в глаза и издавала какой-то застенчивый смешок. Я предложила не демонстрировать мне картину, если она этого не хочет.
— Там нет ничего двусмысленного, — заявила она.
— Хорошо, — я поднялась и коротким коридором проследовала к её спальне.
Квартиру Джен обставила прямоугольной современной мебелью из Икеа. Все предметы сочетались друг с другом. Хоть и мало места, всё рационально расставлено. Спальня оказалась в том же стиле. Белые крашеные стены, контраст составляла кровать с тёмно-синим покрывалом и лимонно-зелёные шторы. Её квартира располагалась в здании старой постройки с немного кривыми стенами. Одна даже стояла под наклоном, вырубленные от пола до потолка окна выходили на улицу. На ней висела парочка её собственных работ. На противоположной стене — несколько постеров в рамках, которые даже я, полный профан в искусстве, определила, как «Звёздную ночь» и «Крик».