От слов Эмира у меня непроизвольно зажигаются глаза, я сажусь рядом с ним, чтобы рассмотреть его лицо поближе и убедиться, что он говорит правду. Неужели он говорит правду? И скоро я стану студенткой медицинского университета?
- Это правда? – единственное, что я спрашиваю тихим голосом, подаваясь вперед и непроизвольно допивая вино, чтобы утолить накатившую жажду. Перед глазами начинает все расплываться, я быстро пьянею от выпитого, попадая в расставленные сети для меня. – Я буду учиться?
Амир заправляет непослушную прядь рыжих волос за ухо, глядя на меня как на ребенка. На его губах играет ехидная улыбка, как будто он знает что-то, чего не знаю я. От вина у меня притупилось стеснение и волнение в его присутствии, даже не замечаю, что между нами неприлично маленькое расстояние. Я практически грудью касаюсь мужчину.
- Я всегда держу свое слово. – говорит Аль-Мактум, игриво проводя пальцем по моим влажным губам, вызывая волнительные колыхания в области груди. Быстро облизываю губы, неотрывно следя за рукой Амира, скользящей по моему плечу.
Забывшись и захмелев, я оказалась слишком близко к нему. Практически преподнесла себя на блюдечке. Амир ловко приспускает широкую тесьму, удерживающую платье на мне, тем самым оголяя грудь.
Тут же прикрываюсь и пытаюсь натянуть обратно, но Амир не даёт, удерживая ткань оттянутой.
- Хочу тебя прямо здесь. На этом ковре… Сейчас. – требовательный голос заставляет меня сжаться.
Есть что-то хищное в Амире, нечто опасное в его словах. Меня не покидает ощущение, что я рыбка, заглотившая крючок.
Надеюсь, что освещение не даст Аль-Мактуму рассмотреть пунцовые пятна на моем лице.
Амир дергает ткань, и скромное платье трещит по швам – появляется непривычный вырез на груди, показывающий все без стеснения. От возмущения и шока я замираю, потеряв дар речи. Раньше я и представить не могла, что мужчина может себя вести так нетерпеливо. Дико. Мне становится холодно, как будто я не в пустыне, а в самом центре Антарктиды.
Аль-Мактум накрывает груди горячей ладонью, обжигая кожу. Мне даже начинает казаться, что у меня останутся ожоги.
Сердце разрывается на части в его присутствии, я в шаге от инфаркта. Его прикосновения слишком острые, запрещённые, неправильные. Я не знаю, как на них реагировать. Притворяться, что мне не нравится – не правильно, лживо; но и наслаждаться близостью я не умею право. Так не должно быть. Я просто не должна быть здесь.
- Это не правильно. – глухо в очередной раз повторяю я, не в силах отодвинуться. Моё упрямство его только забавляет.
- Почему же? – мужчина подтягивает меня к себе, укладывая на ворох подушек перед собой. – Ты красивая. Хочу тебя, а я привык получать то, чего мне хочется.
- Рано или поздно, я надоем тебе, и что будет тогда? – низ платье оказывается задран выше бедер. Руки Амира методично исследует мою внутреннюю часть бедра, выписывая замысловатые узоры.
- Обеспечу тебе безбедную старость и счастливое будущее. Тебе не придётся ни о чем волноваться: работа, которую ты захочешь, никакого скучного мужа, всё самое лучшее. – голос с характерной хрипотцой погружает меня в нирвану, но вот слова бьют наотмашь. Ни одна девушка не захочет услышать такое.
Аль-Мактум не теряет ни секунды. Пока я размышляю над его словами, он раздевает меня до трусов. Мужчина нависает надо мной, прикусывая венку на шее. Амир в двое больше меня, мне даже кажется, что он раздавит, если перестанет опираться на руки. Уже не хватает кислорода на нас двоих, мужчина жадными глотками высасывает все своими мощными лёгкими. Накаченная грудь при каждом вздохе касается меня, придавливая к полу.
- То есть… я должна быть твоей любовницей до тех пор, пока тебе не надоест со мной спать? Я буду жить в этом доме, ни с кем не общаясь и не видясь со своей семьей, а когда все закончится – смогу переехать и вести жизнь отшельника? Потому что после такого от меня откажутся все…
- Ммм… Мышонок, если ты будешь меньше философствовать, то есть реальный шанс задержаться на этой должности. – Амир откровенно издевается надо мной. – Тебе придётся хорошенько стараться и быть очень изобретательной!
Задыхаюсь от его наглости и напора. Аль-Мактум накрывает ладонью мой живот и невыносимо медленно спускается все ниже и ниже, играя со мной. Извиваюсь под ним, бьюсь как в лихорадке.
Меня бросает то в жар, то в холод. Даже слова Амира не отрезвляют голову.
Аль-Мактум резко замирает и опускает взгляд вниз, опаляя кожу на бедре. Осторожно проводит по небольшому шраму из детства. Мужчина становится хмурым, даже злым. Когда он поднимает глаза на меня, я судорожно сглатываю, хочется прикрыть лицо руками, чтобы он меня не ударил.