– Немного излишне драматично, не кажется вам?
– Заткнись, Чандра.
– Оливия?
Снова руки Уоррена. На этот раз я позволила перевернуть себя. Все ахнули… что, вероятно, ничего хорошего не предвещает.
– Что с ней произошло?
– Боже! Никогда ничего подобного не видел.
– Позовите Грету, – раздался возглас Уоррена. – Быстрей.
– Мы уже десять раз могли ее убить, – произнесла Чандра, и я почувствовала, как вздрогнул Уоррен. – Это слабость. Тульпа все об этом узнает. И использует ее против нас.
– Не узнает, если никто ему не сообщит. К тому же у пего у самого такая же слабость.
– Что случилось? – наконец смогла вымолвить я. Слова застревали в горле, как занозы. Я выталкивала их. – Почему так больно? Почему глаза не перестают слезиться?
– Это не слезы, – заметила Чандра, и на этот раз виновато. – Это кровь.
Я коснулась рукой лица.
– Прости, Оливия. – Голос Уоррена звучал панически, и я из-за его неуверенности ощутила сильную тревогу. – Это моя вина. Я забыл.
– Что забыл? – спросила я, поднимая лицо, слепая, как цыпленок. Могу себе представить, как я выглядела.
– Тень в тебе. Она не терпит Свет.
Я не могла себе даже представить, что на это сказать.
Затем послышался другой голос, возник запах, наполненный дождевой водой и мятой, женские ладони легли мне на плечи. К глазам мне осторожно приложили влажную тряпку с трапами.
– Тише, милая. Я здесь. Все будет в порядке.
– Ей больно, Грета, – проговорил испуганно Уоррен.
– Знаю, – ответила женщина. – Отнесите ее ко мне в комнату. Я о ней позабочусь. – Меня подняли сильные руки. Впереди послышался стук каблуков. Мне в ухо пахнуло дыханием Уоррена, холодным и легким.
– Мне очень жаль.
Я почувствовала, как у меня падает слеза, представила алую дорожку на щеке и подумала: «Мне тоже». Прислонилась к Уоррену, все еще ощущая запах горелой плоти.
Мне тоже.
17
Эта женщина, Грета, осведомилась, дать ли мне что-нибудь, чтобы я забылась; я согласилась, решив, что она может просто снести мне голову с плеч, если боль не прекратится. К счастью, такое драматическое средство не понадобилось; она сделала мне укол, и через несколько мгновений я погрузилась в благословенное ничто.
Когда я очнулась, в комнате было совершенно темно, но в ней оказались люди. Я быстро поняла, что темнота объясняется повязкой, плотно укутавшей мне голову. А люди… что ж, просто их было много. Но помимо множества человеческих голосов вокруг, мне показалось, я слышу и птичьи – неужели в Серебряной Туфельке есть птичник? – и ощущаю запах двух десятков роз. Я даже узнала сорт роз – «Двойная радость» по топкому аромату каждого лепестка. Зрение, возможно, мне отказало, но обоняние и самой лучшей форме.
– Мы не можем вывести се так же, как привели, – заявил Феликс. – Это убьет ее.
Мысль о повторном проходе через этот большой круглый серебряный палец ноги вызвала у меня учащенное сердцебиение.
– Не может же она оставаться здесь вечно.
– Грета никогда не покидает убежище, – напомнил Майках.
– Грета – медиум, – возразила Чандра, – не супергерой.
Видимо, это продолжается уже какое-то время. Силы зла сегодня ночью могут свободно действовать в Лас-Вегасе, а супергерои из отряда Зодиака 175 спорят друг с другом, как команды на бейсбольном поле. К тому же говорят обо мне так, будто меня здесь нет. Нет, хуже: словно я здесь, но не понимаю ни одного слова.
Я, конечно, понимала. Я супергерой, а супергерои не умирают. Я едва не погибла, и это их всех испугало до смерти.
Я зашевелилась в море подушек, и разговоры прекратились.
– Значит, вы считаете, что я здесь в ловушке? – На меня устремились взгляды пяти пар глаз: я их не увидела, по почувствовала. – В ловушке в Серебряной Туфельке, так?
– Хм, – немного погодя откликнулся Уоррен. – Да.
Я кивнула, словно самой себе, и поджала губы. – Но я в безопасности?
– В безопасности, но совершенно бесполезна, – сказала Чандра справа от меня.
– Дело в том, что мы не можем выпустить ее из убежища, пока не поймем, как Аякс сумел так быстро ее отыскать, – произнес Майках. – После того как Чандра создала новый запах, я сам наложил его на Оливию. Он свежий и полностью забивает ее природный запах. Я даже подчеркнул его, чтобы связать ее с Уорреном.
Этого я не знала.
– Майках прав, – заметил Уоррен. – Я по-прежнему считаю, что ее нужно загипнотизировать и узнать, как…
– Уоррен, мы уже обсуждали это. – Голос Греты звучал резко. Похоже, за этой мягкой внешностью кроется сталь. – Она и так достаточно испытала.
– Но Аякс должен был добраться до нее через меня.
Это утверждение было встречено молчанием. Я вспомнила гневные слова Уоррена в такси. Что ты такого сделала, что он тебя нашел?
– Ну, я не звонила ему и не просила встретиться, если ты об этом думаешь.
Я представила себе этот звонок.
Аякс, дорогой, давай начнем все сначала. Мне нужно заглянуть в фотомастерскую, но мы можем убить там невинную девушку – просто ради прежних времен. Я знаю, тебе это понравится. Прихвати что-нибудь поострее, чтобы можно было поиграть. Может, что-нибудь такое, что вспыхивает при прикосновении?
Прохладные пальцы коснулись моей кожи, повязку осторожно сняли. Я помигала, как новорожденный. На самом деле в комнате было полутемно, но мое зрение все равно с трудом воспринимало этот слабый свет. Но оно работало достаточно хорошо, чтобы я разглядела широкие карие глаза. С ними был связан запах, который я мысленно уже отождествила с Гретой. – Спасибо.
Она ответила тем, что села на кровать рядом со мной: се тяжесть была почти неощутима.
– Может, ты расскажешь нам, что делала, когда Аякс нашел тебя. Начни с того момента, как Уоррен связался с тобой, и вспоминай все до появления Аякса.
Я осмотрела комнату, цветистую, женственную, полную роз, и увидела, что все остальные, кроме Грегора, собрались у моей постели. Чириканье, которое я слышала раньше, доносилось из большой золотой клетки на пьедестале в глубине комнаты; в клетке сидели два попугайчика.
– Ну, я собралась и пешком, как и велел Уоррен, пошла на Бульвар, но у меня была пленка, которую нужно было проявить, и я подумала, что…
– Значит, ты нарушила прямой приказ, прокомментировала Чандра.
– Я не зеленый – будь он проклят – берег. Я бросила на нее раздраженный взгляд. – И нет, приказ я не нарушила. Я была всего в квартале от места встречи, а времени было достаточно. Я не знала, надолго ли отправляюсь – сюда, я имею в виду, – и хотела взять с собой снимки. Вот и все.
– Где они? – негромко осведомился Уоррен. Я впервые внимательно посмотрела на него. Он и так выглядел непрезентабельно в потрепанной одежде и с грязными волосами, а уж моя засохшая кровь на рубашке добавила колорита.
– В сумке. Не представляю, что с ней.
Забытая сумка лежала в углу. Я подумала, не разрешить ли Уоррену порыться в ней, но остановила его, когда он собирался раскрыть замок.
– На твоем месте я бы этого не делала. Внутри комиксы Тени вперемешку с комиксами Света.
Уоррен передал сумку мне.
– Открой.
Я потянула за ручку и раскрыла замок. Все уставились на мои руки, когда я доставала и откладывала комиксы Темп. В глазах присутствующих появилось любопытство, они пытались прочесть заголовки; Я достала и комиксы Света, положив сверху книгу о Страйкере.
– Вот эту я читала у входа в магазин, когда впервые почуяла Аякса.
– Можно? – спросил Уоррен. Я протянула ему комикс, и он принялся листать его.
– Он о парне по имени Страйкер, который попал в засаду во время своей трансформа…
– Мы знаем о Страйкере! – гневно выпалила Чандра. – Не говори о нем так, будто знала его.
– Боже, оставь ее в покое, Чандра.
– Иди ты, Феликс! – крикнула она и обвела всех вызывающим взглядом: кто еще что-нибудь скажет. Когда дошла до меня, скривила губы и недоверчиво покачала головой: – И она первый знак? Что за вздор!