Барышня потихоньку начала понимать коварную последовательность логической цепочки.
— Но я так не могу! — Ликия скривила губы, уже собираясь разрыдаться.
— Ну хоть подругу пригласи какую-нибудь! — предложил я.
— Не могу! — Она топнула ножкой, заставив задрожать стекла в соседних домах.
— Эх! Какая потеря! Всю жизнь я буду скорбеть о том, что не свершилось между нами сегодня! — страдальчески протянул я. — Пойду предамся унынию…
И мелкими шажочками принялся продвигаться к выходу. В этот момент распахнулась входная дверь, и на пороге появилась массивная фигура женщины средних лет со строгим выражением лица. Все ясно — маман приперлась. А моя юная фурия заверяла, будто никто не помешает! Я улыбнулся, не скрывая радости: похоже, выкрутиться все-таки удастся!
— Сударыня! Несказанно рад, что имею честь с вами познакомиться! Арсенал! — представился я и застыл в каком-то ужасно нелепом реверансе, вытянув руку.
Как бы мамаша не подумала, что подаяния прошу.
Но мадам, несколько смутившись первоначально, все же плюхнула свою конечность в протянутую ладошку и произнесла:
— Гента, супруга купца Цикрофа.
Естественно, изящный кусок плоти, лежащий в моей руке, пришлось чмокнуть.
— Сударыня, глядя на вас, я понимаю, откуда мог взяться такой прелестный, пышущий красотой и здоровьем цветочек — ваша дочь Ликия!
Чувственно положив руку на грудь, я обернулся к девушке:
— Ликия, у вас просто потрясающая мама! — Параллельно словам я начал недвусмысленно косить глазами в сторону родительницы и радостно дергать бровями — мол, давай, вот он, наш шанс, видишь, как подфартило!
Гримаса ужаса на мгновение посетила лицо соблазнительницы, но тут же сменилась натянутой улыбкой.
— Мама, сударь Арсенал зашел поинтересоваться по поводу поездки в Крипет. Я сказала, что нужно дождаться отца. Как жаль, что у вас неотложные дела и… — на следующих словах Ликия сделала особый акцент, — …вы совсем не можете у нас немножко задержаться!
— Был искренне рад нашему знакомству, милые дамы, — начал я прощальную речь.
Но девушка ненавязчиво принялась таранить меня к выходу с тем же упорством, с которым незадолго до этого тащила в свою обитель. Перед тем как выпроводить гостя окончательно, Ликия быстро прошипела:
— Не смей даже думать об этом!
Дверь за мною хлопнула так, что хоромы купца чуть не развалились.
Уф, хоть и со скрипом, но выкрутился! Как ржавый шуруп. Однако любовь — беда. Особенно по понедельникам. Особенно с малознакомыми личностями из другого мира. Ухмыльнувшись, я бодро зашагал к дому градоначальника.
Горлана не оказалось на месте, зато мне удалось познакомиться с его женой — вполне добродушной женщиной, под стать хозяину. Мы довольно мило побеседовали за чашкой некоего оранжевого пойла, которое на Поляне именуют чаем, кстати говоря, вполне ароматным и приятным на вкус. В общем, выцыганить у первой леди Прилесья теплую фуфайку не составило труда.
Больше в самой деревне делать было нечего, и я решил прогуляться за ее пределы, может, даже забрести в лес да краем глаза глянуть на какого-нибудь нечистика, если повезет. На самом деле при свете дня воспоминания о рандеву с волколаками и рассказы местных жителей о нечисти не казались такими уж страшными. Но когти, оставленные в таверне, я все-таки забрал — мало ли что.
В частокол, окружающий Прилесье, было встроено двое ворот. Одни находились напротив леса, а другие — с противоположной стороны, от них начиналась дорога в Крипет. Я вышел через те, что вели на поля.
Практически сразу за деревней начинались широкие плантации, засаженные различными овощными и злаковыми культурами, из земли кое-где торчали одинокие деревца, а пыльная дорога к ближайшему городу зигзагом уходила в первые же поросли и мгновенно терялась из виду. Типично сельский пейзаж органично дополняли маячащие со всех сторон зады работающих женщин. Местами виднелись фигуры мужиков, орудующих косами.
Откуда-то справа доносился плеск воды, и, немного прогулявшись, я увидел небольшую быстротечную речку с деревянными пирсами на берегу. Она, как и дорога, петляла где-то меж аграрных насаждений и уходила в лесную чащу шагов на сто к югу от Прилесья.
Умыв лицо и руки, я осмотрелся, но больше ничего любопытного не приметил, поэтому пошел вдоль частокола в сторону леса. Через несколько десятков шагов стало доноситься звучное эхо работы лесорубов. Вскоре выяснилось, что на опушке перед самой деревней кучно грудилась большая группа мужиков с топорами. Лишь пара человек продолжала валить деревья, остальные что-то обсуждали. Видать, решили «сообразить на троих». Пока я подходил, народ чинно расселся полукругом, лицами к лесу. Те крестьяне, что еще оставались рубить, уже свернулись, и все ринулись копошиться в своих мешках, доставая харчи. Один мужичок, завидев меня, запустил механизм шухера, и народ заметно насторожился.