…«Ну, а как же, мы вчера долго про эту тварь говорили.»
…«Она очень боится Годзиллы, вся дрожит, когда про неё говорят.»
…«Нет, мы спокойно разговаривали, не дрожала она...»
Мой секретарь посмотрел на меня недоверчиво и о чём-то задумался. Я воспользовался минутной паузой и продолжал: «По-японски Годзиллу зовут Годзира. Японцы не выговаривают букву «эль». Когда ты, друг мой, вслух произносишь слово Годзилла, японец понимает, что ты глючишь, в твоём произношеннии обнаруживается классический глюк.»
...«Я понял, - сказал тролль. - Я убью его.»
...«Не сомневаюсь, - сказал я. - Теперь ты знаешь, как это важно — найти на левобережье скрытые от глаз и ушей символы. Ведь буквы эль и эр это всего лишь символы, знаки, за которыми прячутся годзиллы...»
...«Я найду их, о Tempora_O_Perpetuum!»
…«За каждый найденный глюк полагается повышение уровня...» - начал было я объяснять аксиомы модуля, но тролль уже не слышал меня. Он мысленно уже искал глюки.
Про желудок и очки здоровья.
Семёнов раскрылатился в цехе, что твой Буонарроти под сводом Сикстинской капеллы (видел в альбоме, дома у него на книжной полке стоит), летает по цеху, как молодой (а и правда, помолодел), в одном углу цеха у него йэху глину месят под руководством гнома-бригадира, в другом углу железную арматуру гнут для каркасов под скульптуру, в центре на пьедестале уже стоит один готовый каркас, но Семёнов не приступает к лепке, что-то его, похоже, смущает.
Когда я зашёл взглянуть, как земляк устроился на новом месте, Семёнов смущённо признался, что у него проблемы с анатомией, - не знает, лепить ему внутренние органы, - желудок, печень, кишечник... Или не лепить... Ведь, как сказал заказчик, оживлённые люди будут питаться святым духом. Зачем им желудок, желудок им не нужен. А как лепить человека без желудка, это будет уже не человек, а какое-то другое существо. «Что посоветуешь?» - спрашивает меня Семёнов.
Я посоветовал лепить. «Почему ты так считаешь?» - спрашивает Семёнов.
Я взял мастера под ручку и провёл в третий угол, где складированы головы, к которым надо будет прилепить тело. «Вот, смотри, - сказал я. - У головы в области шеи торчат обрывки сухожилий, жил и кровеносных сосудов с запёкшейся кровью. О чём это говорит? Это говорит о том, что человек был натуральный. Следовательно, продолжение у него должно быть тоже натуральным. В противном случае, он просто не будет чувствовать себя полноценным человеком, когда его оживят. Он - человек, венец природы и властелин мира с такой красивой головой будет чувствовать себя колоссом на глиняных ногах. Желудок нужно обязательно лепить. И желудок, и печень, и всё-всё-всё, что там внутри у него имело место быть. Это моя точка зрения. Я могу ошибаться.»
…«Ты прав, - сказал Семёнов. - Лепить нужно всё от и до. Нечего фантазировать.»
…«Ещё подчеркну один тонкий момент, - сказал я. - Момент индивидуальности. Лепить тебе придётся не человека вообще, а конкретного человека, его голова должна признать внутренние органы за свои, ты понимаешь, признать своими, а не чьими-то там, не донорскими. Если он в реале любил щи, то и здесь его желудок должен попросить щи, а не куриный бульон. Если он в реале курил трубку, то и здесь он должен курить трубку, а не жевать бетель и не нюхать табак. Это, кстати, послужит тебе контрольной закупкой, на мякине он тебя уже не проведёт...»
…«Да, с мякиной у них напряжёнка, - проговорил в глубокой задумчивости Семёнов. - Флоры здесь практически никакой.»
…«Ну, бывай... Будь здоров», - попрощался я. - Пойду троллика встречать. Дал ему практически невыполнимое задание на тестирование... пойди туда, не знаю куда, принеси то, незнамо что... Не уверен, что справится.»
«Ты-то сам трубку куришь, табак где достаёшь?» - спросил Семёнов.
«Покупаю на базаре.»
«На какие шиши?»
«На зелёные. А что?»
«Это в реале. А здесь?»
«Здесь на рынке беру, обмениваю табак на очки здоровья. А что?»
«Нет, ничего, так просто спросил. По поводу глюков могу тебе наводку дать; мы когда с рыцарь-лидером разговаривали, эти головы с неба шлёпнулись, гуигнгнмы шарахнулись, йехи с них попадали, а лошади превратились в жеребят, в махоньких таких жеребчиков... Соображай!»
«Да, это похоже на глюки. И далеко это отсюда?»
«Недалеко от Головы.»
«Понял.- про Голову я знал и примерно представил себе, где эти глюки схоронились. - Спасибо.»
«Да не за что. - Семёнов взял меня за локоть и повёл в сторону. - Вот. Посмотри. Ты её знал.»
В четвёртом углу цеха стояла замотанная полиэтиленом глиняная скульптура Нонки, супруги Семёнова.