Стук в дверь. Берта.
— Господин, можно кушать уже пойдем. Или вам в комнату заказать?
А чего же в комнату, пойду — посмотрю на местную «ресторацию», столичную.
На столе, еще более массивном, имеются две плошки: с крупного помола солью и с чесноком. Чеснок тут едят все, не стесняясь запаха. А в нашем замке и зеленый лук выращивают. Половой (а как еще назвать официанта?) скороговоркой сообщает меню: уха из петуха (ну да, в древности и у нас любой суп ухой называли), речная рыба жаренная с головами, неизменная печеная репа, вино местное виноградное и дорогое заграничное — армянское гранатовое.
Уверенно выбираю гранатовое. Приходилось, пил. А в старости так только его и заказывал. Как сейчас помню — Жемчужина Эчмиадзина! Во вкусе чувствуется мягкая терпкость гранатовых корочек и сочность гранатового сока. Такое вино приятно пить в жаркую погоду и в охлажденном виде. Зимой оно тоже прекрасно, но уже без охлаждения, и разливающееся согревающим теплом по нутру.
Хлебаю куриный суп, грызу молодыми зубами мягкое куриное мясцо. Жить хорошо. И не хочется вспоминать о прошлой челюсти в стакане с содовой водой, о суставах, скрежещущих к дождю, об отдышке при подъеме на второй этаж… Я молод, богат и я маг!
Кстати, насколько богат? Ну — да, чек передам прямо в бухгалтерию Академии, что сразу взметнет мой рейтинг до небес: вот кем для этого «простолюдина» чек выписан, императорским представителем лично. И у меня еще пару тысяч в деньгах и драгоценностях, из которых половина уже заряжена. Интересно, сколько тут стоит аренда приличного дома?
— Эй, человек?
— Что прикажите?
— Сколько тут, в столице, стоит аренда приличного дома?
— Вам в каком районе? В купеческом, наверное? Или подешевле — на Подоле?
Усиленно вспоминаю свой «командировочный» Киев. Подол, вроде, имел форму треугольника. Он был обнесен рвом и деревянной стеной с деревянными же башнями. Реальная граница города со стороны Оболони проходила в районе улиц Верхний вал — Нижний вал и Ярославской.
— А вот на левом береге кто живет. (Помню, помню — официально он основан в 1969-м году и выведен из Дарницкого района. Изначально еще во времена Киевской Руси здесь находились загородные угодья столичных монастырей с их Воскресенской и Никольской слободками).
— Ну там в основном аристократы, дорого там и мало кто сдает.
— Тогда давай в купеческом. Это где, кстати?
— Там была Кирилловская стоянка. Где крещение Руси проходило — в рече Почайна. Называется Оболонский район.
— И что там по ценам?
— Ну за пяток золотых в месяц можно снять неплохую избу.
— А купить?
— Если с землей, то на пару тысяч потянет. Земля у нас дорогая — ужасть как. Ну а ежели без земли, то и в тысячу уложитесь. Только налог придется платить в Управу, «арнона» называется, земельный налог. Немало, до сотни в месяц. Но это уж как стряпчий посчитает.
— Может знаешь кого, кто продает?
— К вечеру узнаю, Ваша Милость. Как штык узнаю…
— Эй, грум, ты чего там болтаешь? Не видишь, воины желают еще вина!
С соседнего стола запустили куриной лопаткой, но она лишь скользнула мимо официанта, шлепнувшись мне на колени. Почти шлепнувшись, так как разогнанная магией реакция помогла отбить «снаряд» в сторону. Он шлепнулся на столик справа.
Такое впечатление, что посетители столика слева и справа только и ждали момента учинить драку.
«Тут я, конечно, просто обязан на двух-трех страницах описать эту драку. Только это уже будут не страницы, а «сраницы». Вон, господин Щ, который к тому же еще и Женя, шпарит не задумываясь и у него доброжелателей на сайте писательском 4623484! Как это у него, дай магия памяти:
…Я встал, сжимая в руке за спиной подобранную с земли пожелтевшую трубчатую кость сантиметров двадцати длиной. Один ее край закруглен, как и положено нормальной кости, второй — острый осколок, торчащий вперед как наконечник копья. Не нож, конечно, но при умелой работе вполне сойдет за оружие. Если у тебя нет ножа — это ничего не значит. Всегда можно использовать сучок дерева, камень, кость — что угодно, лишь бы этот предмет подходил для твоей задачи. А задача одна — вывести из строя противника так, чтобы он никогда больше не смог нанести тебе ущерб. А когда противник не сможет нанести ущерб? Тогда, когда он мертв. И я не собирался жалеть этих тварей!