— Возложи сюда обе руки и думай о своем источнике?
Возложил, взглянул на источник. Да он, вроде, подрос за время поездки? Или я его бессознательно тренирую?
Алтарь засветился, стремительно меня цвета: сиреневое — целитель, коричневое с голубым — земляной и воздушной, зеленоватый — водный розовая — ментальная, красная — огненная. Перебрав эти цвета алтарный камень загорелся одним — пронзительно алым с серебряными проблесками.
За спиной приглушенно ахнул второкурсник.
Пошли смотреть мой номер. Или, как его назвать, не комнату же в общаге. Невместно в комнатах жить аристократам, а мы, несмотря на чин и происхождение, одев значок ученика Академии, автоматически причислены к дворянскому статусу. Пусть дворянство попервости личное, не наследуемое, но — дворянство.
Оказалось три комнаты и подсобная кладовка. Да, небольшой балкончик, сплетенный из бронзовых ограждений, хорошая купальня с медной ванной на львиных ножках. Спальня, кабинет, гостевая с прозрачным, из мелких стеклышек потолком. В спальне кровать «на троих», привычная перина и пяток пуховых подушек. На окне толстые зеленые занавеси.
Вполне удовлетворенный вторым временным жилищем, пошел за парнем в библиотеку, бормоча:
Устал я жить в родном краю
В тоске по гречневым просторам,
Покину хижину мою,
Уйду бродягою и вором.
Пойду по белым кудрям дня
Искать убогое жилище.
И друг любимый на меня
Наточит нож за голенище.
Что-то по мере осознания неотвратимости нового мира и себя в теле подростка я стал часто обращаться к поэзии своей Родины. Сам не знал, что столько красивых стихов помню!
В библиотеке была небольшая очередь. Хотя занятия начинались 1 сентября, многие курсанты прибывали пораньше: с начала августа прием шел постоянно, только плати или подписывай кабалу с государством на 15 лет. Училище полувоенное, поэтому мы — курсанты, а служба для мага на просторах империи почетна и хорошо оплачивается. Многие небогатые аристократы не стеснялись заключать такой контракт, особенно младшие (ненаследные) дети.
Библиотекарша, в глубоком капюшоне легкой курточки, который почти скрывал её лицо, работал споро. Наша очередь почти подошла, когда в помещение вошла группка непривычно одетых невысоких девушек с юношами. Их одежда напоминала баварские охотничьи костюмы — зеленые брючки чуть ниже колен, курточки с карманами того же цвета и коротенькие сапожки. За плечами девушек висели короткие сдвоенные мечи — крест накрест.
— Эльфы, — зашептались в очереди, — темные. С принцессой.
Я не выдержал, обернулся, ожидая увидеть поразительную красоту. Увы, красотой и не пахло — резкие черты лица, черные до синевы тугие волосы, глаза слегка раскосы, но небольшие, конечно — уши, вызвавшие у меня ощущение уродства. В 2001 году я смотрел «Ведьмака» Сапковского в экранизации поляков, так там артисты, игравшие эльфов выглядели так же невзрачно.
Девушка, возглавляющая группу, прошла к прилавку, потеснив очередь.
— Ну ты, уродина, обслужи-ка моих подданных.
Только сейчас я увидел у библиотекарши, стремительно мотнувшей головой в бессильной злости, уродливые шрамы, которые коростой покрывали правую часть лица. Очень странно было видеть дефект лица в этом магическом мире, где кроме платных были и общественные маги, принимавшие всех в специальных «народных» лечебницах.
— Урод над красотой смеется,
Тупой — над гением творца.
А кто-то в верности клянется,
А кто-то мило улыбнется,
А будет гордый, как овца.
И нет начала и конца… — переиначил я Омара Хайяма.
— Да как ты смеешь! — дернулся ко мне один из сопровождения.
— Подожди, Ариэль, — удержала парня принцесса, — так я по твоему мнению тупая или овца?
— Мы источник веселья — и скорби рудник.
Мы вместилище скверны — и чистый родник.
Человек, словно в зеркале мир — многолик.
Он ничтожен — и он же безмерно велик! — ответил я стихами того же Хайяма.
— Пойдемте отсюда, — приказала эльфийка своим сопровождающим. — А ты, красавица, принесешь книги на меня и свиту к нам в покои, понятно?
На этот раз даже я не стал пререкаться с монаршей особой. Себе дороже. Темные эльфы занимали чудом сохранившиеся леса в промежутки между обширными мертвыми землями и страстно желали расширить свои владения. В отличии от светлых эльфов они вели замкнутое существование и строго порицали смешанные браки. Жили они в два раза обычного человека и все имели небольшие источники магии. Родившегося без источника убивали, тем самым ведя искусственный контроль над генетикой племени. Только слов они таких не знали, зато владели своеобразной Лесной магией, использую силу окружающих растений.