Но… тишина. Аптека. Полночь.
Фонарь мигающий, Луна.
Нездешней птицы тихий росчерк,
И отблеск блоковского сна[1].
Лошадь взржала и вскинулась на дыбы. «О, никак меня грабят!» — обрадовался я.
Давно хотел испытать новый артефакт с водной и воздушной магией: из рукоятки коротенького ножа выдвигался ледяной меч с тончайшим лезвием из льда и воздуха. Металл такой микроскопической заточки рассыпался бы, а вода и воздух сохраняли молекулярную остроту. Читал в фантастики в прошлом про такое оружие.
Зажег яркий огненный шар, подбросил и зафиксировал вверху воздушным заклинанием. Фонарь повис, освещая улицу. Спрыгнув с кобылки и перейдя на второй уровень, сместился подальше от лошади, взмахнул почти невидимым мечом…
И заблевал все вокруг.
Это только, когда читаешь в книге, красиво разрезать человека пополам. А в жизни располовининое туловище, кишки и хлюпающая на булыжниках печень… Ну вы сами понимаете.
Даже и не заметил, куда исчезли остальные грабители. Кстати, странно что на меня в принципе напали. Гильдия воров наоборот охранять должна. Залетные, что ли?
[1] Владимир Круковер, «Сто песен о любви»
Глава 29
Тем ни менее ночные тени появились, привели сбежавших и с уважением посмотрели на располовиненный труп.
— Ну вы, Ваша Милость, и сильны мечом махать. Вот, убежать пытались, залетные.
— Допросили?
— Да, точно залетные. Наши кто — разве б осмелились.
— Ну и ладно, спасибо хлопцы!
И поехал, переживая за слабый желудок. Что это на меня нашло — в прошлом был более терпим к кишкам и крови. Даже в анатомичку захаживал по-пьяне и в морг. Ох молодость шальная!
А у дома на меня напрыгнула женщина. Настоящее мужество требовалось, что не ударить новым оружием, но мозг сработал быстро:
— Мама!
— Сынок!
Ну не утерпела матушка, не поехала в свое поместье в Фили-Давыдково, где были расположены наши деревни Давыдково и Кунцево. Отправила супруга — Светлейшего князя Михаила Павлова, а сама с малым отрядом и Сабельниковым (который за мной в Москве приглядывал) рванула ко мне домой. И сейчас ходила, брезгливо морщила губу на подчеркнутый аскетизм обстановки, кивнула сержанту. А на Берту среагировала адекватно:
— Эта паршивка тоже тут, уж не собираешься ли ты…
— Мама, собираюсь. Собираюсь выдать её замуж за Минеева, сержант верно служит.
А кухарки, как и весь мой небольшой обслуживающий персонал, суетились, торопились, причитали («но тихонько, что бы в путь до Сибири не махнуть»[1]). В лаборатории я подарил матушке уникальный артефакт (для этого мира уникальный). Он не только сушил голову после мытья, он еще и закреплял прическу. Магическое плетение имело в наборе семь вариантов причесок для длинных волос (а короткие тут не были приняты для женщин), что отображалось в небольшой инструкции.
— Вот смотри, мама, выбираешь нужную прическу, моешь или смачиваешь голову и нажимаешь на одну из семи кнопок, как на рисунке. Мгновенно создается прическа, которая не рассыплется дней пять. Потом надо обновить или новую создать. Специально тебе в подарок сделал.
— Запатентовал?
— Нет, ждал отца, чтоб запатентовать на наше княжество.
— А остальные? Ты много наделал этих необычных амулетов?
— Ну где-то штук десять. Запатентовал только один — чистящий, совместно с профессором кафедры артефакторики. Остальные ждут папину поддержку. Чтоб на наше княжество были патенты и доходы нам шли.
— Какой ты у меня хозяйственный. Сыночек, ты очень умный уродился…
— Мама, пусти — задушишь! Вот, садись откушаем. Кухарка по моему рецепту этот супчик делала.
— Так ты еще и блюда новые изобретаешь. Говорила я Мише, что ты Гений — не верит.
— Матушка, тут не трудно придумать. Это простое блюдо — просто очень густой суп из мяса без костей и овощей. Новизна блюда в его остроте, ведь важными компонентами в рецепте являются чеснок, перец и, конечно же, лесная черемша и лесной лук, которые и придают супу зеленоватый оттенок. Кроме того они обогащают суп исключительным ароматом. И обязательно надо перед тем, как хлебать, выпить рюмочку этого нового напитка. (Грешен, самогон не удержался — нагнал. Тройной очистки. Хоть из репы — но забористый).
— О-о-…
— Мам, ты закусывай, сразу закусывай. Горячим.
— Ама, ма, м-м-м. Вкусно. А чего это такое я выпила?
— Это новое вино, пить его следует маленькими рюмками. Вот, видишь, я таких рюмок из серебра наделал.
— Ой, сразу в голову ударило, будто бутылку армянского красного выпила.