Забегая вперёд, скажу. Указ Императора о повышении пошлин появился в газетах лишь на третий день, если считать от моего визита в Зимний. И уж кому я сильно не завидую, так это графу Аракчееву. Без него даже монаршей воли бы не хватило, чтобы протолкнуть это решение так быстро, не вызвав ни у кого откровенного недовольства.
В ресторан Талона, который скоро того и гляди станет моей штаб-квартирой, я прибыл загодя.
Если что, меня сразу проводили за облюбованный столик, что в углу у окна.
Я только что завёз Ольгу домой, а сам приехал заедать свои переживания и ожидаться назначенной мной встречи. Не скажу, что у меня нервишки шалят, но такие неоднозначные и ответственные визиты сжигают кучу нервов и сил.
Начал с благостной белужьей ухи. Название красивое, но на самом деле бульон для ухи сварен из ершей и судаков, а ломоть отварной белуги подаётся в отдельной тарелке. Но ушица знатная — ешь, и губы слипаются, до того навариста. Потом я заказал себе малый штоф водки с груздочками и солёными огурчиками, в качестве закуски. Отпустило после третьей рюмашки. Впрочем, я и сам давно понял, что для тела Александра стограммовая порция крепкого алкоголя лишь во благо идёт.
Что я жду от беседы с управляющим Соликамскими землями, которые я приобрёл исключительно по настоянию своего тульпы — Виктора Ивановича? Пока сам не знаю. В своей прошлой жизни я был успешным бизнесменом, но там и условия для бизнеса совершенно другие. Грубо говоря, попав в начало девятнадцатого века, я растерял почти девяносто процентов того, на чём основывалась мой опыт в динамике наращивания капиталов. Здесь такие финансовые инструменты ещё не изобретены.
Поэтому просто отдыхаю пока, скидываю стресс и жду управляющего Соликамскими солеварнями — Калинникова Петра Петровича.
Глава 5
Управляющий Соликамскими солеварнями прибыл точно в назначенное время.
— Присаживайтесь, Пётр Петрович, — пригласил я его, когда официант проводил гостя до моего стола, — Заказывайте себе, а если желаете, то можете мне компанию составить. Обычно я не пью, но сегодня, после визита к Её Величеству, сам Бог велел.
— Пожалуй, тут дорого, Ваше Сиятельство, — присев за стол, огляделся мужик лет сорока, одетый прилично, но донельзя провинциально.
— В Петербурге всё дорого. Раза в полтора, а то и в два дороже, чем у нас в Пскове, но вы не переживайте, раз я вас сюда пригласил, то мне и платить. И давайте меж собой обойдёмся сегодня без титулов. Князем я стал не так давно, поэтому просто Александр Сергеевич будет вполне достаточно для приватной беседы, — обозначил я границы дозволенного.
Заказ мой собеседник всё равно сделал скромный. Ограничился рябчиком в сметане, жареными грибами с луком, груздочками и таким же малым штофом водки, что и у меня.
Кстати, рябчики что в ресторане, что в других местах Питера довольно дёшевы. На базаре от пяти до семи копеек за пару идут.
— Наверно гадаете, с какой целью я солеварни выкупил? — дождался я, когда гостю официант нальёт первую рюмашечку, и лишь потом поднял свою, предлагая присоединиться, — Так я расскажу, но чуть позже. Вы же привезли со собой то, о чём я в письме просил?
— Негодную соль с шести солеварен собрал. У нас ещё есть похожие, но я их ещё прошлым годом велел закрыть. Скоро и эти прикроем.
— Пока не торопитесь. Скажу больше, меня как раз и интересует самая горькая соль, скорей всего. Зато и я вас в свою очередь смогу порадовать — подскажу, где стоит новые скважины заложить. Соль там отличная пойдёт и добычливость вас изрядно порадует.
— Желаете сказать, что про наши земли вы лучше меня ведаете? — насупился собеседник, — Калинниковы в Соликамске уже третий век солью занимаются.
— Всех своих тайн я вам сразу не раскрою, а вот если сработаемся, то вы от меня много интересного узнаете, — напустил я тумана с намёком на будущие перспективы.
Так-то подсказал мне Виктор Иванович, где лет через пятьдесят один купец успешно развернётся, найдя компактное месторождение с хорошим выходом качественной соли. Он всего четыре солеварни поставил, а добывал, как с полутора десятков.
Пётр Петрович, задумчиво потирая подбородок, посмотрел на меня с плохо скрываемым недоверием. В его глазах читалась борьба между привычкой не доверять жителям столицы и искушением поверить в слова князя.
— Я вас слушаю, Александр Сергеевич, — наконец произнёс он, поднимая рюмку. — За ваше здоровье и за успех нашего дела.
Мы выпили, и я заметил, как он немного расслабился, хотя всё ещё держал себя в рамках делового общения. Я уже понял, что Пётр Петрович — человек с характером, но его упрямство могло стать как благом, так и бедой в нашем предстоящем сотрудничестве.