Должен заметить, живёт сенатор неплохо. Да что там — шикарно он живёт!
Дворец не дворец, но особняк у него отгрохан здоровенный, на четыре этажа. Красиво. Колонны, балконы, лепнина, витражные окна. Сенатор, безусловно, посвятил значительную часть своей жизни строительству этого великолепного дома.
Судя по тому, как быстро были распахнуты ворота, нас ждали. Подъехали мы за пять минут до назначенного времени. Что и подтвердил полуденный пушечный выстрел Петропавловской крепости, когда нас пригласили в зал.
Встречали нас трое: сам сенатор, ещё статный пожилой старикан, пытающийся выглядеть бодро, его жена, дама лет пятидесяти, начавшая изрядно полнеть и их сын, статский советник, немногим старше меня.
Представились друг другу и хозяева пригласили нас за стол. Понятно, что не с целью угощения, про него даже не спросили.
— Я слышал про вас, Александр Сергеевич, и даже как-то раз видел во дворце Её Величества, — начал первым сенатор, — Не подскажете, что у неё за интерес к вам?
— Про картины вы наверно, слышали? — дождался я кивка Митусова, — А про остальное я пока не готов сказать. Лучше это вам у самой Императрицы спросить. Но в одном вы правы — у нас есть общие темы для бесед. Не далее, как вчера я в очередной раз навестил канцелярию и отправил запрос на разрешение визита к ней. Думаю, завтра — послезавтра буду приглашён в Павловское.
— Так быстро?
— Отчего-то меня всегда принимают охотно, — позволил я себе лёгкую улыбку.
— И что же вас к нам привело?
— Досадная неприятность. Брат Марии Степановны пожелал меня убить руками своего бастарда Шешкова.
— Это неправда! — заявила жена сенатора, на что я пожал плечами и жестом предложил адвокату продолжить беседу.
— Факт задержания Шешкова Василия Ивановича удостоверен подписями трёх князей Ганнибалов, губернатором Пскова и капитаном жандармерии Зуйковым. Свои первые показания арестованный дал лично губернатору, Адеркасу Борису Антоновичу, которого наверняка многие из вас помнят, как недавнего полицмейстера Петербурга. Кроме того, в силу ряда причин покушением на моего клиента теперь занимается жандармерия, а не полиция, что несомненно станет известно всем, если мы не сможем урегулировать наш вопрос мировым соглашением, не доводя его до суда.
— Нижегородское имение я вам не отдам! Оно сыну предназначено! — вскипела Мария Степановна, на что муж положил свою руку поверх её, видимо, чтобы успокоить.
— На имение мой клиент не претендует, как, возможно, и на счета покойного в банке. А что вы скажете по поводу домика, где ваш брат проживал?
— Этой халупы, в которой он из-за своей скаредности лет десять ремонта не делал? Да провались она пропадом, ни я, ни мои дети туда ни за что не поедут жить! — экзальтированно воскликнула дамочка, давая понять, насколько выше она считает своё положение, по сравнению с умершим братом.
— Александр Сергеевич? — повернулся ко мне Адольф Анатольевич.
— Мне будет достаточно домика на Фонтанке, желательно с обстановкой. Тогда я не буду претендовать на счета покойного, — согласно кивнул я.
— Погодите-ка. В доме Шешковского могут оказаться памятные вещи его отца. Те же письма, портреты, награды, — подал голос сын сенаторши.
— Мы можем сговориться с вами о времени и как только я получу документы о праве собственности на строение, вы вправе подъехать туда вместе со мной и присутствовать при снятии полицейских печатей. Потом мы вместе пройдемся по дому и вы заберёте себе всё, что относится к памятным вам вещам. Разумеется речь у нас идёт лишь про портреты, бумаги и наградные реликвии. Так вас устроит?
— Как по мне — справедливо, — заключил сенатор, — Та развалина нам и вправду не нужна. Только у меня будет к вам личная просьба — постарайтесь, чтобы всё прошло без огласки.
— Пожалуй, я сам в том заинтересован, — выразительно кивнул я в ответ, давая Митусову понять, что его просьбу, как и скрытый в ней смысл, я понял и принял.
Зря они так дом обзывали. Я специально вчера мимо проезжал. Вполне уютный двухэтажный особнячок с весьма приличным одноэтажным крылом для прислуги. Не дворец, конечно, но и не те, с позволения сказать, апартаменты, которые снимают Пушкины, считая их приличным жильём. И кроме того — это берлога самого известного частного формирователя перлов. Думаю, при её изучении я обнаружу много сюрпризов.