— Ничего себе вино, — заглянула в кувшин Вадимовна, после того как я вырезал на одном из кувшинов восковую шайбу сантиметров пять толщиной. — Судя по цилиндрикам в вощеной бумаге, Вы, Александр Сергеевич, очередной клад нашли.
— Посмотрим, — развернул я одну упаковку и хмыкнул. — Десять серебряных рублей отчеканенных при Екатерине Великой. И что с ними делать? В серебро переплавлять?
— Зачем? Они спокойно ходят по стране и принимаются казной по номиналу, — успокоил меня Виктор Иванович. — Просто казна их из оборота изымает.
— Если все монеты такого же достоинства, то судя по величине кувшинов, не так уж и много нам перепало, — заметил я.
Нашёл на что жаловаться. Серебра ему мало досталось. Есть крестьяне, которые в жизни своей серебряного рубля не видели.
— Александр Сергеевич, а Вам пельменей ещё не расхотелось? — отвлёк меня от мыслей Виктор Иванович.
— Я за них Родину готов продать, — пошутил я. — Но к Берду с такой мелочной просьбой не пойду. А других владельцев литейных производств у меня пока в знакомцах пока нет.
— Зачем вам чугунный завод? Мясорубка — это же не паровой двигатель. Сами сделайте, — заявил тульпа.
— Из этого металлолома? — кивнул я на стены, увешанные железом.
— Именно. Даже облудить сталь можете, чтобы не ржавела, благо вентиляция здесь хорошая.
— А на нож пустить хорошую сталь, — продолжил я мысль Виктора Ивановича.
— Даже ручку можно какую-нибудь красивую приспособить. Хотя бы вон от того стилета взять, — ткнул Иваныч в сторону клинка с цилиндрической рукоятью.
И правда, почему бы мне самому не сделать мясорубку, если пельмешек захотелось. Подумаешь, всего лишь каких-то пару мечей между собой слепить, а затем, как из пластилина вылепить несколько деталей.
Девица Авдотья Истомина встретилась мне в самом начале бульвара, где мне вдруг вздумалось прогуляться, глядя на удивительно неплохую погоду для Петербурга. Вечерние прогулки по набережной и бульвару по Невскому проспекту входят в перечень развлечений для нынешней аристократии и местного бомонда. Отличный повод для встреч и разговоров. Пусть я пока мало кого знаю, но решил вдруг просто понаблюдать со стороны, заодно добавив в свою прогулку толику эпатажа своей шляпой, вызывающего вида и аспидно-чёрным шёлковым плащом на шерстяной подкладке.
Последний необходим, так как погода здесь переменчива и стоит подуть ветру с Балтики, и пятнадцати минут не пройдёт, как продрогнешь до самых костей.
Решил прогуляться, глядя на удивительно неплохую погоду для Петербурга. Остановка у меня вынужденная. Жду рождения братика, который так или иначе, но тоже станет Ганнибалом-Пушкиным. И пусть в прошлой истории Платон умрёт спустя два с половиной года, но не теперь, когда я здесь появился.
«…Бульвар сделался сходбищем, куда идут торговать счастие, покупать веселие, прицениваться к найму друзей, нанимать и наниматься любить!…»*
* писатель-сатирик Николай Страхов.
— Ваше Сиятельство! Александр Сергеевич! — с каким-то восторженным писком подкатило ко мне мелковастое создание женского пола, в котором я не сразу узнал молоденькую балерину.
— Прелестница вы наша, вы всё так же хороши! — не вдруг вспомнил я её имя, но вовремя сумел выкрутиться, обойдясь без него
А девица вовсе не плоха. Одета, правда, неприхотливо и довольно скромно, но шляпка на ней торчит задорно, и щёчки от свежего воздуха зарумянились.
Хех, а девушка, не иначе, как на охоту вышла. Она так ловко ко мне приклеилась и под шаг попала, что не предложить ей руку выглядело бы по меньшей мере неприличным.
— Первый раз я сегодня на бульвар вышла, и почти сразу вас увидела. Судьба, не иначе, — как обычно бесхитростно поведала мне нимфа «из балетных», — Представляете, они вчера там перестрелялись, а во всём я оказалась виновата! Даром, что осталась без покровителя осталась!
— Что вы говорите, кто и с кем стрелялся? — вежливо поинтересовался я, приглядывая место, где бы можно было исчезнуть из виду и не стать поводом для сплетен.
Так-то, Авдотья приоделась, как шлюха, и собственно, собиралась отработать это дело по полной программе.
— Так Завадовский Шереметева изволил убить, после того, как тот ему воротник на мундире оторвал, целя в горло.
— Страсти-то какие, — погладил я барышню по замёрзшей руке, — А не заглянуть ли нам в кофейню? Думаю, чашечка чая или кофе, вместе с парочкой пирожных, вам очень кстати придутся, — решил я чуть согреть девицу, которая сегодня явно решила себя впервые попробовать в роли «бульварных шлюх».