— Так в самых восторженных! Шереметева особо никто не любил за зазнайство, а Строганову все лишь завидуют. А уж про то, как ты Кюхле каблук с двадцати шагов отстрелил, меня только сегодня раз пятьдесят переспросили! Благо, я там в секундантах был и всё своими глазами видел.
— О, кстати! А чем наш друг Кюхельбеккер нынче занят?
— По-моему, всё ещё поисками вакансии, — подсказал Дельвиг.
— Если увидите его, то скажите, что у меня есть, что ему предложить. Могу директором школы у себя в имении назначить.
— Хех, ничего у тебя не выйдет. Наш Гезель скорей подмётки своих сапог в кашу запустит с голодухи, чем Питер покинет.
— Да неужто⁈ — состроил я недоверчивую гримасу, — Даже если я ему сто рублей в месяц положу, и в качестве довеска предложу ему свой выезд и дом изрядный, с парочкой сговорчивых служанок?
— Хм, — задумался Дельвиг, облизнувшись, — Вот же ты демон-искуситель… На такие условия я бы и сам готов был согласиться, если бы не некоторые обязательства.
— Тебе не надо, — отмахнулся я, поднимая бокал и жестом предлагая выпить, — Насчёт тебя у меня другие планы.
Выпили, и Антон не смог сдержать своего любопытства.
— Интересно узнать, что на меня за планы?
— Будешь моим агентом в Питере, пока литературным. Это прямо таки по твоей части. Сейчас брат у меня начал стихи писать, а там, глядишь, и я на что-то сподоблюсь.
Так-то на самом деле я пока не решил, надо ли мне заниматься плагиатом, чтобы не оставить Россию без литературного наследства от «нашего всё».
Есть мысль, как запустить его творчество в массы. К примеру, начав со сказок, которые можно будет собрать в первую книгу, продаваемую почти по себестоимости. Проект вроде не сложный, но кто им заниматься должен — Пушкин?
Как бы не так. У меня своих дел полно.
Всё-таки пернатые будильники заставили меня сделать перл тишины.
Из плюсов — ничего не слышно, да так, что хоть из пушки во дворе стреляй. Впрочем, это же является и минусом. Пришлось развеять артефакт, выяснить у Виктора Ивановича на какой звуковой частоте орут разные птицы и встраивать в новый перл эквалайзер, чтобы глушить только крик петухов.
Кто-то скажет: дались тебе эти горлопаны. Орут себе время от времени, ну и пусть дальше орут. Да я в принципе и не против петухов, как одних из представителей фауны. В конце концов, курице то же необходимо мужское внимание. Вот только кто-нибудь знает, что этот грозный птиц кричит с громкостью сто тридцать децибел? Для сравнения — с такой же громкостью взлетает реактивный самолёт. Бензопила и та тише работает.
После завтрака пришлось выяснять, почему моя мясорубка плохо прокручивает мясо и вместо того, чтобы выдавать на выходе фарш, наматывает на нож волокна мяса с прожилками и плёнкой.
Долго тупил и рассматривал заточку ножей, пока на помощь не пришла Алёна Вадимовна:
— Спроси у Степана, какое мясо он крутит. В смысле охлаждённое или комнатной температуры.
— А есть разница? — удивили меня такие нюансы.
— Конечно, — кивнула Вадимовна. — Охлаждённое мясо проще крутить и нож с сеткой не забиваются, потому что мёрзлые прожилки просто напросто рубятся, а не тянутся.
Объяснив Степану, что перед прокруткой мясо желательно нарезать на куски, а затем их немного подморозить на леднике, выловил на кухне его жену и полчаса рассказывал ей, как делаются голубцы, в том числе и ленивые. А кто-то думает, что это блюдо на Руси со времён Ивана Грозного готовят? Как бы ни так. Нет в нынешних кулинарных книгах этого вкуснейшего продукта.
Виктор Иванович попытался сказать, якобы ещё Петру Первому подавали куски мяса с пшеном в капустных листьях, но Алёна Вадимовна быстро поставила оппонента на место, заявив, мол, нельзя что попало завёрнутое в капустный лист считать голубцом. После этого спор ожидаемо перешёл на идентификацию родины борща и, как обычно, закончился выяснением рецепта настоящей окрошки. Здесь нужно отметить, что галлюцинации дискутировали в основном по единственному вопросу: на чём делается этот холодный суп — на кисломолочных напитках или исключительно на квасе.
— Здравствуйте, Ваше Сиятельство, — отвлёк меня голос из артефакта от наблюдения за спором тульп, — Это Вас Берд беспокоит.
— Добрый день, Ваше Высокоблагородие, — ответил я на вызов заводчика. — Рад Вас слышать. Что-то случилось?
— Хотел сказать, что прототип лущильного станка готов и в целом испытан, — доложился Карл Николаевич. — Не желаете взглянуть на результат, прежде чем мои работники начнут делать рабочую версию станка?
— Конечно, желаю. И когда можно к Вам подъехать?