— А если мне это не поможет?
— Э-э-м… Уважаемый незнакомец, — прикололся я над инкогнито Светлейшего, — А как вы относитесь к пари? К примеру, если я вам скажу, во что обошёлся Строганову его перл, но предложу такое же выплатить лишь после того, как у вас все ваши проблемы закончатся? А если проиграю — то все расходы за мой счёт. Но, предупреждаю сразу — любое нарушение режима и сбой в лечении — это заведомо ваш проигрыш. И не только в деньгах. Вы же понимаете, что я хочу этим сказать?
— Меня такое пари устраивает, — как-то даже облегчённо вздохнул Светлейший, — Могу сразу сказать, что никаких проблем с моей стороны не будет. Делайте со мной эти две недели, что хотите. Всяко лучше, чем в петлю залезть, — прояснил он под конец причину столь сильной мотивировки.
Ясен пень, я не собираюсь свои собственные перлы отправлять в переработку, раз мне пара сундучков досталась, полных эссенции Жизни, но это чисто так, теоретически, а если бы их не было…
Опять же Светлейший, услышав о моей готовности к самопожертвованию, был изрядно впечатлён и бесповоротно поверил в предлагаемую методику лечения. Так что те два перла, которые я для него в итоге сформировал — это вполне себе честные изделия. Может, второй, который самый большой, и не стоит своих денег, если рассуждать с точки зрения доступности колодцев и уходить в те частности, что колодец Материи — это чрезвычайная редкость, а вот те, что на Жизнь, встречаются где ни попадя. Но пари заключено, и «польский подарок» Светлейшему будет излечен.
Говорят, во Францию сифилис пришёл с Гаити. Так это или нет, не знаю, но после похода Наполеона, эта болезнь широко распространилась по всей зоне движения его армии. И вовсе не стоит гадать, кто её массово занёс в Россию.
Если сопоставить число жертв от вторжения Наполеона, а потом подсчитать, сколько в течении следующего века пострадало русского народа от венерических заболеваний, кто смертельно, а кто и просто функций воспроизводства лишился, то я не готов сказать, какой из результатов выиграет, а точней сказать, проиграет больше.
Приглашение на благотворительный вечер из Мариинского театра мне пришло с посыльным, едва я успел проводить предыдущих гостей.
Судя по анонсу — цель приглашения проста и пряма, как оглобля. Они собираются за счёт благотворительного аукциона выкупить детей, которых взялся было обучать один из потомков княжеского рода, наняв на то нескольких преподавателей из иностранцев, но его бизнес-план не преуспел. Непонятно, на что он надеялся, но спустя полтора года его кредиторы устали ждать, и предъявили векселя к оплате. Теперь дети продаются, а Мариинка взялась провести аукцион, чтобы оставить часть детишек у себя.
Вроде бы дичь какая-то, а по нынешним временам довольно нередкое явление. Так что Мариинка — это далеко не самый плохой выход для детишек.
Мне невольно вспомнилось Грибоедовское, из пока что не написанного:
Или вон тот ещё, который для затей,
На крепостной балет согнал на многих фурах
От матерей, отцов отторженных детей⁈
Сам погружён умом в зефирах и амурах,
Заставил всю Москву дивиться их красе!
Но должников не согласил к отсрочке: — Амуры и зефиры все
Распроданы поодиночке.*
* А судьи кто? Монолог Чацкого.
Хех, очень похоже на то, что Мариинка решила выкупить себе часть бывшей труппы крепостного театра, которая так и не закончила там обучение. Но обставлено всё довольно хитро — вроде того, что платить будут благотворители, а сливки снимать — дирекция театра. Им бесплатно прирост в труппу идёт.
Я поехал посмотреть, чисто ради любопытства. Сильно опоздал к началу. И офигел…
Первое, что я успел заметить, так это то, как только что трёх девочек — балалаечниц продали за тридцать восемь рублей.
— Эй, любезный, а тут можно в личное пользование кого-то выкупать? — мановением пальца подозвал я к себе некоего распорядителя этого карнавала, отчего мужика слегка скривило.
Похоже, он, приодевшись в форменную ливрею театрального работника, посчитал себя частью богемы, а тут — на тебе. Его одним обращением спустили с небес на землю. И нет — я вовсе не сторонник дворянской спеси. Поймал его за рукав, и даже воротник ему поправил.
— Ну? Я же тебе вопрос задал.
— У нас благотворительный вечер, — проблеял он в ответ.
— Зашибись. Дальше что?
— Нет, если желаете, то себе можете выкупить, но это крайне неприлично будет выглядеть, — промямлил он, — Их выкупают, чтобы театру оставить. Себе таких вряд ли кто возьмёт.
— С чего бы? — словно невзначай тряхнул я его за плечо.