Так что — ждём старта.
Там у меня ещё сюрпризы приготовлены, и один из них — это продажа эксклюзива в магазине Плавильщикова, где автор, то есть я, поставит свою личную подпись на каждый купленный эксклюзивный вариант своих сказок.
Вот и посмотрим, так ли велика был популярность Пушкина, как нам её рисуют историки.
Может, когда он стал популярен, то и такие тиражи имели право быть, но пока… Мои партнёры, из типографий, лишь глаза таращат на гигантский размер тиражей, хорошо ещё, что у виска пальцем не крутят.
Чем дольше я нахожусь в Петербурге, тем больше понимаю, что напрасно теряю время.
Да, вроде делаю всё нужное и необходимое, но это же не главное!
Валить мне нужно отсюда, и чем быстрей, тем лучше.
По какой причине? Так их много. И одна из них — это аналитический анализ рынка перлов от моего тульпы Виктора Ивановича.
Если ему верить, то мне в Москве давно бы надо быть и там свои услуги предложить. Там и рынок пошире, и цены взрослее. Хотя, и запросы солидней.
Я было взялся с тульпой спорить. В Питере тоже хватает богатеньких буратин, как-никак — это столица.
— В том-то всё и дело, что большинство богатых дворян не гнушаются государственной службой, а значит и перлы для них формируют за казённый счёт, — уел меня Виктор Иванович.
И стоит заметить, довольно неплохие перлы мне довелось у петербургских дворян видеть. Качество работы я оценить не смог, но размеры впечатляли. Перлы в семь — восемь линий — это уже серьёзный уровень.
С государственными Формирователями я тоже уже пару раз пересекался. И хотя о своей работе они не особо распространялись, ссылаясь на множество подписок о секретности, но оценить их мастерство я сумел. Одному лишь удивился — как быстро они устают в процессе формирования и оттого начинают терять концентрацию, что делать ни в коем случае нельзя, иначе работу загубишь. Понятно, что весь ценнейший аурум при этом безвозвратно пропадёт.
Я с чего про Москву вдруг заговорил — так Император вместе со всем двором зимовать в Москве в этом году собрался. Уже в газетах написали. Официальной причиной названо, чтобы помочь и поддержать москвичей после восстановления города. Есть и неофициальная, связанная с ростом цены на хлеб и муку. Побаивается правитель голодных бунтов.
— Барин, пойдёте пожар смотреть⁈ — с каким-то восторгом завопил Стёпка, заглядывая ко мне в кабинет.
— Далеко горит?
— Не, за четыре дома от нас, — чуть не подпрыгивал на месте пацан от нетерпения.
Да, плохо тут дело со зрелищами. Поглядеть на пожар чуть ли не со всех окрестностей сбегаются, но и помогают в меру сил, кто чем может. Каждый кувшин или бадейку с водой норовит прихватить, как будто это поможет.
— Может и до нас огонь дойти, — к месту вспомнил я, что день сегодня выдался ветреный.
Накинув старый плащ, который мне не жалко, я вслед за Стёпкой выскочил из дома. Да, знатно полыхает.
Добежав до горящего дома я увидел, как городовой собирает цепочку из людей, чтобы передавали вёдра из рук в руки от ближайшего колодца к горящему дому.
— На другие дома не перекинется? — спросил я у него, когда цепочка начала работать и он отошёл, чтобы передохнуть.
— Если подветренную стену и навес с дровами отстоим, то пожарные должны успеть, — озабочено поёрзал он ногтями по щеке.
— Вот ту стену и эти дрова? — уточнил я, без труда обнаружив причину его тревог.
Как уж так получилось, но к навесу с большим запасом дров почти что примыкал с другой стороны его брат — близнец из соседнего дома, и дровишек хозяева обоих домов на зиму изрядно запасли. Если они полыхнут, то второй дом тоже не спасти.
— Дайте-ка я попробую. По моей команде пусть все на пару шагов от колодца отойдут, — почти что приказал я городовому, и начал выстраивать Воздушную трубу от колодца до горящего дома.
Раз уж я воду и мокрый песок с тридцатиметровой глубины откачивать умудряюсь, то тут-то дело и вовсе плёвое.
Чуток перестарался. То ли диаметр трубы великоват оказался, то ли я с давлением перебрал, но если огонь внутри дома почти что удалось сбить, то вот навесы и поленницы дров не устояли. Разлетелись, как городки после попадания битой.
— Упс-с, вода закончилась, — повернулся я к городовому, после того, как остатки дров накрыл тёмный слой тины со дна колодца, — Зато колодец почистил.
Добрых полминуты он моргал, а затем развернувшись, принялся заново командовать.