— Кирилл, а ты смотрел на трофейном аукционе?
— Каком аукционе? — я снова отвлёкся от экрана ноутбука, но Тихон уже закрыл дверь в спальню.
Я посмотрел ему в след с завистью. Спать хотелось неимоверно, но я сопротивлялся. Сначала надо найти решение вопроса.
Пальцы набрали фразу «трофейный аукцион», и я пропал с головой. Я нашёл!
Солнечный луч пробился сквозь неплотно задвинутые шторы. Скользнул по лицу. Заставил поморщиться.
— Кирилл, ты на пары? — голос Тихона донёсся из-за полуприкрытой двери моей спальни.
— Нет, дела, — я потянулся и сел на кровати.
Мысли медленно возвращались к вчерашнему вечеру. Я молодец, я нашёл аукцион. Вернее, Тихон подсказал, так что мы оба молодцы…
Так вот, я нашёл аукцион, где выставлялись трофеи с войн родов. Продавая там, я заявлял, что это трофей, взятый в бою и он чист от мести. Покупая там, покупатель мог не оглядываться на прошлого владельца, и спокойно пользоваться приобретением. Идеально для меня. Убью сразу трёх зайцев: покажу независимость от Бестужева, продам усадьбу и утру нос Осокиным.
Они хотели выставить меня жадным? А я выставлю их, как проигравших войну. Посмотрим, что они на это скажут.
Зевнул и посмотрел в окно. Новый день обещал быть крайне продуктивным. Кроме аукциона мне ещё ехать на встречу с графиней. Слон ещё вечером, пока я ехал в общагу, скинул смску с местом встречи в полдень.
Достал телефон и набрал номер Коли.
— Господин? — голос слуги звучал бодро.
— Забери меня от академии. Нужно съездить в одно место. Точнее в парочку.
Нажал на кнопку сброса, когда услышал подтверждение моей просьбы. Потянулся. Распахнул двери шкафа и достал чистый костюм. Как-никак предстоит общение с дамой, пусть и криминальной главой.
По коридорам общежития я шёл, продолжая размышлять о вчерашнем. Студенты спешили на пары, а я прокручивал в голове информацию об аукционе.
У ворот академии притормозила знакомый внедорожник.
— А где новая машина? — спросил я, устраиваясь на переднем сидении. — Транспорт Повара может привлечь внимание.
— Оформляю ещё, — Николай тронулся с места. — И квартиру тоже. Кстати, насчёт документов.
Он замялся, но продолжил:
— Нужно, чтобы вы приняли меня слугой рода. Чтобы я мог действовать от вашего имени. Для этого нужно свидетельство из дворянской палаты. Я уже нашёл, куда обратиться. Записаться, принести клятву и подписаться документы.
— Хорошо, сделаем, — кивнул я. — А без записи?
— Если доплатить, — Коля пожал плечами, — но там ценник грабительский.
— Разберёмся, — отмахнулся я. — Как там твои?
— Ирина Леонтьевна переживала, хотела к жандармам идти. Но теперь всё в порядке. Сестра тоже. Хорошие лекарства помогли. А когда переедем, то вообще будет отлично.
Коля говорил отрывисто, было видно, что ему не удобно разговаривать по душам. Не стал его мучить вопросами, и сосредоточился на своих делах, раз у него всё хорошо.
— Заедем на аукцион «Трофейный», — я достал из внутреннего кармана пальто документы от Осокиных. — Время до встречи ещё есть.
— Слон сказал, что так все четко? — поинтересовался водитель.
— Волновался наш новый друг немного, но работу выполнил. Проверим еще в нескольких делах и берись за него со всей теплотой и заботой. Поднатаскай парня.
— Это можно, — хмыкнул Николай. — Вроде мозги есть у мальца, но их не в то дело пустил.
Мы проезжали утренний Петербург. Машины сигналили в пробках. Прохожие спешили по своим делам, прячась от моросящего дождя под зонтами. В лужах отражались серые облака.
Несмотря на погоду настроение было приподнятое. Деньги на счету Повара, которые нужно достать, подарок от Осокина и возможное сотрудничество с Шальной Графиней. Пока все складывается крайне хорошо. Надеюсь на аукционе получится продать усадьбу выгодно.
Коля свернул на Невский. Дождь усилился, капли барабанили по лобовому стеклу. Пятиэтажное здание аукционного дома выступило из серой пелены. Классический фасад смотрел на проспект десятками окон, каждое в богатом лепном обрамлении.
Николай припарковал машину почти самого у входа. Я поднял воротник и полез наружу. Дождь усилился, капли барабанили по моим плечам. Я воздвиг над собой незаметный барьер из воздуха, отгородился им, как зонтиком, и мы двинулись к крыльцу.
У входа застыл швейцар в тёмно-синей ливрее с золотыми пуговицами. Его спина была настолько прямой, словно он проглотил шомпол. Зонт в руках качнулся, прикрывая нас от дождя.
Тяжёлые дубовые двери распахнулись перед нами, явив богатое убранство холла.