Рис. 176. 122–миллиметровая гаубица образца 1938 года и ее снаряд
Всякое орудие может дать траектории различной крутизны–достаточно лишь изменить угол возвышения. Но мы видели, что такой способ получения более крутой траектории не всегда выгоден: при больших углах возвышения траектория получится очень крутая, но зато снаряд уйдет слишком высоко вверх. А нам этого совсем не нужно.
Поэтому крутизну траектории гаубичного снаряда и дальность его полета изменяют еще и другим способом, а именно: стреляют зарядами различного веса.
Когда нужно поразить близкую цель, берут малый заряд; тогда угол возвышения берется больше и траектория получается круче.
Рис. 177. Малый заряд выгоднее для поражения близкой цели, но не годится дляпоражения далекой цели
Далекую же цель при таком малом заряде поразить .не удается (рис. 177). Для поражения более удаленной цели применяют заряд большего веса.
Заряд гаубицы изменяют, вынимая из гильзы перед заряжанием пучки пороха. Поэтому гаубицы никогда не заряжаются патроном. Они имеют, как говорят, раздельное заряжание: сперва вкладывается снаряд, а затем гильза с зарядом.
Итак, гаубица отличается от пушки (при том же калибре) меньшей длиной ствола, меньшим, и притом переменным, зарядом. Поэтому траектория у нее круче, чем у пушки. Гаубица же при одинаковом весе с пушкой имеет больший калибр и стреляет более мощными снарядами.
А нельзя ли сделать такое орудие, которое заменяло бы и пушку, и гаубицу?
Есть и такие орудия. Они называются гаубицами–пушками.
На вооружении нашей артиллерии имеется 152–миллиметровая гаубица–пушка (рис. 178). Вес ее заряда можно изменять в широких пределах – она имеет 13 различных зарядов; из нее можно вести стрельбу под углами возвышения до 65 градусов. Это свойства гаубицы. Однако при наибольшем заряде она бросает осколочно–фугасную гранату со скоростью 655 метров в секунду на дальность 17 230 метров. Это уже свойства пушки.
Рис. 178. 152–миллиметровая гаубица–пушка, образца 1937 года
В Великую Отечественную войну много бед принесло это орудие фашистским захватчикам.
Мортиры и минометы
А можно ли создать такое орудие, которое, имея тот же вес, что и гаубица, стреляло бы еще более мощными снарядами и бросало бы их по еще более крутой траектории?
Для этого нужно еще больше укоротить ствол и увеличить калибр орудия. Тогда получится уже не гаубица, а мортира. Длина ее ствола обычно не больше десяти калибров. Такие орудия были на вооружении русской полевой артиллерии до конца XIX века. Один из последних образцов мортиры – 152–миллиметровая полевая мортира системы русского конструктора генерала Энгельгардта – показана на рис. 179. Это орудие с большим успехом применялось в русско–японской войне 1904–1905 годов.
Рис. 179. 152–миллиметровая полевая Мортира образца 1885 года
Кстати сказать, лафет этой мортиры был сконструирован так, что станок соединялся с осью не непосредственно, а через упругие каучуковые буферы; кроме того, под лафетом помещались две прочные тумбы, опускавшиеся вниз и служившие во время стрельбы прочной опорой для боевой оси.
Интересно отметить, что германские заводы вскоре после первой мировой войны 1914–1918 годов сконструировали 150–миллиметровую мортиру, причем у лафета Энгельгардта были заимствованы опорные тумбы под боевую ось. Такие орудия – по два на полк – входили в состав полковой артиллерии немецко–фашистского пехотного полка во время второй мировой войны.
Скорость снаряда мортиры была еще меньше, чем скорость снаряда гаубицы – она не превышала 300 метров в секунду. Полет снаряда мортиры можно было проследить глазом. Снаряд летел с приглушенным шелестящим звуком и производил большие разрушения при взрыве. Основным назначением мортиры было разрушение мощных укреплений противника. Но дальнобойность мортиры была сравнительно невелика.
Рис. 180. Русский миномет времен первой мировой войны
Рис. 181. 120–миллиметровый миномет
В первую мировую войну появилось много "орудий", рассчитанных на еще меньшую дальнобойность, чем у мортир.
Трудно было подумать, что гладкостенные огнестрельные трубы, из которых стреляли первые артиллеристы 600 лет назад, возродятся в наше время; но в действительности это так и случилось.