— Да, мама, понимаю. Я буду осторожна.
Я далеко не была уверена, что слова Анжелы отражают его внутренний настрой, но была рада их слышать. Вдруг она, в самом деле, будет вести себя благоразумно. Надежды на это не слишком большие, но это лучше, когда их нет совсем.
Мы обнялись, из моих глаз вдруг потекли слезы. Это было неожиданно не только для Анжелы, но и для меня.
— Мама, что с тобой?
— Я вдруг поняла, что больше никак не смогу влиять на тебя. Отныне все зависит только от твоего поведения. На этом моя миссия мама завершилась. Иди спать, доченька.
Анжела исчезла из комнаты. Меня же не покидало ощущение, что впереди меня поджидают большие потрясения.
59
Как я и предполагала, неприятности начались с первого шага по родной земле. Точнее, когда переступила порог квартиры. Я сразу увидела Эрика, что, впрочем, нормально, так как он законно проживал на этой жилплощади. Рядом с ним стояла и нагло лыбилась Аглая. А вот она не должна находиться тут. Я сразу почувствовала — быть беде.
— Здравствуй, Марта, — поздоровался мой недавний гражданский муж. — Приехала.
— Как видишь, — ответила я. — А что тут делает вот она, — кивнула я на Аглаю.
— Нам нужно поговорить, очень серьезно, — сказал Эрик.
— Прямо сейчас? — удивилась я. — А ничего, что с поезда, что всю ночь тряслась в вагоне.
— Если мне память не изменяет, ты в вагоне всегда хороша спишь. Да и вид у тебя совсем не уставший.
Что правда, то правда, почему-то в поездах я спала, как убитая. Не стала исключением и сегодняшняя ночь.
— Раз ты меня разоблачил, значит, будем разговаривать прямо сейчас. Но только вдвоем.
— Нет, — покачал головой Эрик, — этот разговор касается нас троих.
Я поняла, что спорить бесполезно, а потому благоразумно не стала спорить. Если Эрик настаивает на таком формате, дело, судя по всему, действительно серьезное.
— А кофе я могу выпить? — раздраженно спросила я. — Или разговор не предусматривает поглощение напитков.
— Мы все выпьем кофе, — пожал плечами Эрик. — Пойдемте на кухню.
Но когда мы все оказались на кухне, кофе никто не стал готовить. Я тоже решила не проявлять инициативу. В конце концов, что я кофе не пила.
— Разговор будет очень неприятный, — предупредил Эрик.
— Нисколько не сомневаюсь, — посмотрела я на Аглаю.
— Не смотри на меня так, словно хочешь меня ударить, — сказала она.
Я подумала, что она права, я бы это сделала не без удовольствия.
— О чем пойдет разговор? — вместо удара по Аглае довольно мирно спросила я.
— Об этой квартире, — произнес Эрик.
— С ней что-то не так?
— Ты не забыла, что я ее собственник?
— Среди многочисленных моих недугов, склероз пока не был замечен.
— Хочешь балагурить, балагурь, — любезно разрешил Эрик. — Но я буду говорить совершенно серьезно.
— Давай, говори.
— Я принял решение, что я не стану продавать квартиру и делить между нами деньги.
Я мгновенно насторожилась в ожидании, что сейчас услышу нечто ужасное.
— А как тогда?
— Мы будем жить здесь с Аглаей, а ты выпишешься и съедешь.
— А как же шахматы, мы же все тогда разыграли?
— Ты это всерьез восприняла? К тому же с тех пор кое-что изменилось.
— Пусть так. А где же я буду жить?
— Понятие не имею. Город большой, что-нибудь снимешь.
Мною овладело возмущение.
— Это с какой-то стати, Эрик! — громко воскликнула я. — Это наша общая собственность.
— Это моя собственность! — закричал в ответ Эрик. — И только моя. Ты всего лишь тут прописана. И прав у тебя на квартиру нет никаких.
— Но послушай, мы же с тобой договорились продать и разделить деньги. Это справедливо.
— Да, еще недавно это было справедливо, а сейчас уже нет.
— Что же такое произошло? — Я вдруг ощутила растерянность.
— А ты не знаешь?
— Нет. Я была в Москве.
— Тогда подожди минутку. — Эрик встал и быстрым шагом вышел из кухни. Вернулся он, скорее, даже раньше чем через минуту. Впрочем, по часам я не проверял, да и значение это не имело никакого.
Он положил газету передо мной.
— Читай!
Я стала читать. Это была статья Миркина, причем, статья преогромная, на всю полосу. Называлась она: «Пустота или по итогам театрального сезона». Изложу содержание предельно сжато.
Автор писал, что, несмотря на свой высокий статус, областной драматический театр занимает ничтожную нишу в культурной жизни региона. Это происходит по причине того, что в его стенах так и не воцарилось его величество искусство. Театр не говорит со зрителями, потому что ему нечего сказать. Далее шло разбирательство отдельных спектаклей, причем, по мнению автора, все они были неудачными. Одни больше, другие меньше, но не было ни одной постановки, которая заслуживала бы похвалу.