Постепенно расслабилась в родных объятиях и привела мысли в порядок. Мысленно дала себе подзатыльник – нашла из-за чего расстраиваться! Папе намного тяжелее, он почти пятьдесят лет не мог даже увидеть свою дочь, его за это невзлюбила тёща, и вместо радушного приёма явно устроила взбучку, да и я сначала вела себя, скажем, не очень приветливо. И пусть у нас есть оправдание, но отцу тяжело здесь, в незнакомом мире, где из знакомых только жена-лгунья, да мы с бабулей. Всё, беру себя в руки!
Изо всех сил обняла папу в ответ, стараясь передать всё, что чувствую: любовь, нежность, благодарность, понимание, радость, что он рядом, и печаль, что до этого я его не знала, страх перед будущим, но и предвкушение, и это только основное! Воистину, в женской душе сам чёрт ногу сломит!
Внезапно отец напрягся, отстранился и с недоумённым видом заглянул мне в глаза.
- Как ты это сделала?!
- Что я сделала? - и где я что пропустила?
- Передала эмоции! Ты! Мне! Передала эмоции! Будучи запечатанной!!! Это невероятно!!! - он выглядел счастливым и, вместе с тем, безмерно удивлённым, а я совершенно ничего не понимала.
- Ты о чём? - еле сумела вставить свои пять копеек в его поток восторга.
- Родная, ты, по всей видимости, невероятно сильный эмпат! Даже сквозь блокировку ты смогла передать мне свои эмоции! Как ты это сделала?
Отец продолжал фонтанировать восторгом и всеобъемлющей любовью. Сейчас я очень чётко это чувствовала, но его слова заставили все эмоции отойти на задний план, и я постаралась как можно более отчётливо вспомнить всё, что могло объяснить этот феномен.
- Я просто очень захотела… - еле слышно, не сумев подобрать других слов, прошептала я, постепенно голос окреп, - я очень хотела передать тебе всё, что испытываю, поддержать, сказать, что очень сожалею, что тебя не было в моей жизни раньше, но безмерно благодарна, что ты пришёл, что любишь меня и любил все эти годы, хотела передать, что разделяю боль разлуки и никогда больше не позволю нас разлучить! Сумбурно, да? Но это то, что я чувствую, - протараторила, уже самостоятельно смахивая слёзы, не решаясь поднять взгляд. Да что ж такое?!
Я никогда не была плаксой, а тут за один день выдала годовую дозу солёных осадков! Но злиться на себя не получалось, я чувствовала себя безмерно уставшей, опустошённой, казалось, в душе не осталось ни грамма эмоций, и если я действительно смогла их передать, то завтра буду счастлива, сегодня на это уже не хватает сил.
Глава 7
Ох, голова болит, всё тело ломит, и что вчера было-то? Не пытаясь даже поднять голову от подушки, постаралась восстановить в памяти прошедший день. Так, поездку в автобусе помню, приобретение всевозможного полезного тоже, дома ужин, разговор с отцом, а дальше? Память, ау, к тебе обращаюсь! Но память демонстративно повернулась ко мне пятой точкой и характерным жестом посоветовала обратиться к логике.
Впору спросить, какой сегодня день, посмеялась я над собой. Итак, что мы имеем? Я лежу в кровати (сама не помню, как расстилала, значит уложили), провела языком по зубам, и сделала вывод, что не умывалась вечером, тело не сковывает одежда… Так, стоп, я вообще сейчас в чём??? Попытка поднять-таки голову вызвала болезненный стон, казалось, раскалённый прут пронзил всё тело, и минимум недели две без перерыва я разгружала вагоны с песком, настолько слабыми были все мышцы. Всё, что мне удалось, это слегка провести ладонями по бокам, опознавая любимые майку и шорты. Но кто меня переодел? Пока я размышляла, на мой стон сбежались два самых близких и родных человека.
- И что-таки со мной произошло? - хриплым голосом и тоном коренной одесситки вопросила я.
- Что последнее ты помнишь? - задал в свою очередь вопрос отец, в полку одесситов явно прибыло, вот только он не умеет ни торговаться, ни экономить, что меня почему-то расстроило.
- Вчерашний день помню отчётливо, до того момента, как ты спросил, как мне это удалось и своих объяснений, - лаконично отрапортовала я.
Близкие облегчённо выдохнули. Не поняла?!
- Видишь ли, Алиса, - начала бабушка, - подобные всплески могут быть чреваты последствиями, а ты, кроме всего прочего, ещё и смогла пробиться сквозь запечатанные блоки, - расплывчато пояснила мне. Всё равно не понимаю!
Требовательно посмотрела на папу, тот отвёл взгляд. И что это значит? Именно этот вопрос я и озвучила.
- Видишь ли, иногда это сопровождается расстройствами психики, - всё также, не поднимая взгляд, пояснил отец, - чаще всего, исправить это невозможно.
Тааак, песец подкрался незаметно. Прошерстила все свои чувства и эмоции на предмет аномалий, но ничего постороннего не обнаружила.
- У меня только чувство, будто по мне асфальтоукладчик проехался, в остальном пока без изменений,- жалобно посмотрела на сгорбленные под гнётом возможных последствий фигуры, но они остались неподвижны. - Хоронить меня решили? Фиг вам, не дождётесь! - постаралась как можно более бодро выдать я.
Да как их растормошить? Даже на шутку не отреагировали!
- Мне попить кто-нибудь принесёт, или я умру от жажды? - слабым, жалобным голосом попросила я. Ура, сработало! Чуть в дверях не столкнулись!
Меня бережно напоили водой, помогли присесть и заботливо подоткнули простынку (и это при +27! Лучше бы раскрыли!), но я возмущаться не стала, просто скромно попросила намочить ткань. Лучше бы сама встала! Бабушка набрала в рот воды и что сделала? Правильно, обрызгала меня всю водой вместе со слюнями!!! Пришлось просить заменить накрывающую меня ткань, добавила, что намочить лучше проточной водой, а сама, пока не отобрали, скромно вытерлась уголком.
Через несколько минут мои капризы исполнили, и я приготовилась внимать. Не поняла, а почему все молчат? Мой удивлённый взгляд сменился сначала на вопросительный, потом на требовательный (да, перед зеркалом тренировала), но реакции не последовало. Да что ж такое, и снова я крайняя!
- Я жду. - на мой взгляд, прозвучало достаточно требовательно и лаконично, да и голос потихоньку восстанавливался.
- Алиса, как ты себя чувствуешь? - всё ещё пребывая где-то далеко, спросил папа.
- Да я уже говорила, неужели не помнишь? - широко распахнула глаза и постаралась выдать удивление, - кстати, пап, а сколько тебе лет?
- Триста сорок пять, - сбитый с толку, он без раздумий ответил на вопрос.
- А сколько вообще живут на Аруме? - пользуясь неадекватным состоянием родственников, продолжила импровизированный допрос, а то знаю их, переведут тему, мучайся потом загадками!
- От пятисот до двух тысяч, - надо же, даже тон не поменялся.
- А кто меня переодевал? - ну, мне правда важно было это знать!
-Тьфу ты, Алиса! Напугала, бедовая девчонка, Дитмир, она в полном порядке, можешь не переживать! - выдала любимая бабушка.
- Ну, всё же, кто? А то постараюсь встать, придётся либо ловить, либо поднимать и снова укладывать в кровать! - пригрозила всем и сразу, - И сколько я провалялась? Где мой телефон?
- Даже руку толком поднять не можешь, зато рот не закрывается, - проворчала бабуля. - Переодевала тебя я, всё равно ведь не отстанешь, - поймав мой удивлённый такими высказываниями взгляд, пояснила она, - ты потеряла сознание, пролежала так около четырёх часов, мы всё это время были рядом. Телефон, как обычно, под подушкой.
И то хлеб, боялась, что всё будет намного хуже, ведь я могла пропустить встречу в дирекции садика, поход за игрушками, кино. Но это всё поверхностное. Больше всего меня страшила неопределённость. Именно она вызывала панику и неконтролируемый ужас. Я всегда предпочитала чётко знать, что происходит, пусть это и грозило мне огромным количеством проблем, но их можно пережить с помощью юмора, а вот с неизвестностью такое не проходит. Всего несколько раз за мою недолгую жизнь я сталкивалась с подобным, и именно то, что от меня ничего не зависело, я никак не могла повлиять на события, заставляло опускать руки и выжигало на корню все чувства, желания и стремления в душе. Больше всего на свете я боялась, что могу сдаться, что юмор не поможет, в любой ситуации старалась найти положительные стороны, но меня всегда преследовало пресловутое "но". Не хочу чувствовать себя беспомощной!