— Ты в немилости.
— Отлично. Я отправила Марка, чтобы он проследил за безопасностью Брианны, если кому-нибудь вдруг взбредет в голову воспользоваться ей, чтобы добраться до меня. Что ты планируешь делать с Остальдом? Мне выбежать в слезах из кабинета?
Ланс обвел пальцем мою нижнюю губу и криво усмехнулся.
— Полминуты назад я велел бы тебе так и сделать. Но сейчас, боюсь, уже никто не поверит, что ты не нашла способа умилостивить короля. Да и потом, ты — в слезах? Кто на это поведется? Всем известно, что Лави Ар-Фалль выточена из камня…
— Ланс.
Он отвел взгляд и отстранился.
— Больше всего мне сейчас хочется послать всех к шелликоту под плащ, — доверительно сообщил он спинке кресла, — наплевать на траур и жениться на тебе прямо сейчас, чтобы больше ни один самонадеянный смертный не смел на тебя и глаз поднять без спросу. А еще лучше — создать свой Холм и утащить тебя туда, подальше от этих придурков… А знаешь, что хуже всего?
Я бледно усмехнулась.
— Что ты не сделаешь ни того, ни другого.
Ланс склонил голову.
— Я слишком хорошо понимаю, что ты не согласишься ни на то, ни на другое. Ты уже вцепилась в это королевство, как когда-то — в район Белых пляжей, и уже не выпустишь свою добычу. Чего бы это тебе ни стоило. Чего бы это мне ни стоило.
Я промолчала, не собираясь ничего отрицать.
Это сначала Белые пляжи были нудной повинностью. Я использовала их, потому что не видела другого пути обезопасить Бри. Добилась, чтобы ко мне прислушивались, нашла людей, заработала себе зловещую репутацию и старательно поддерживала ее, пока не достигла цели.
Я могла бросить все еще в тот день, когда Витор и Брианна заключили помолвку: мой долг перед людьми был выполнен, время долга перед фейри еще не пришло. Но уйти означало оставить без работы добрую половину Годили. Эву, Кая, Элизу… и я осталась.
Останусь и сейчас.
— Остальд осторожно намекнул, что разрыв помолвки сейчас крайне невыгоден, — горько усмехнулся Ланс, не нуждавшийся ни в каких пояснениях. — Мои позиции и без того не слишком устойчивы. План герцога прост: ты должна умереть родами не позже, чем через год. К концу траура по тебе леди Альта войдет в брачный возраст, и я получу свою королеву. В обмен на корону для дочери Остальд согласен усмирить герцогство и оставить его под юрисдикцией Далеона. Ах да, еще я должен подтвердить границы Талиона. Что там с ними не так, кстати?
Я покрылась колкими мурашками и поежилась. А потом честно выложила свежую сводку про Данвурский лес. На середине рассказа в кабинет робко поскребся Николас Тар-Сальвадо, но, обнаружив нас с Лансом увлеченно расчерчивающими схему, со вздохом ретировался успокаивать собравшуюся под дверями очередь. А мы вернулись к теориям — что нам еще оставалось?
Гвен, очевидно, использовала высокопоставленного любовника, чтобы вернуть свое наследство. Только зачем оно манн-ви?
Тайл Малли-Тар мог нанять незадачливого поклонника Памелы Ар-Нарилль, чтобы потопить «Королеву Анну». Только что за дело владельцу бельведера до какой-то яхты, пусть и с главой корпуса Крыльев на борту?
Памела Ар-Нарилль могла объединить усилия с Тайлом Малли-Тар, чтобы убить королевского первенца, послужить фейри и выторговать себе право оставить своего первенца. Но зачем было отравлять всех гостей, включая самого короля?
Рейна София Тар-Рендилль могла выкупить у Таби Ар-Заин волшебные волосы, чтобы устроить покушение на Ланса. Но ей-то что за выгода от его смерти?
И как сюда вписывается Закери Тар-Севилль, вдруг решивший предложить мне свои услуги?..
У всех них были свои причины для ненависти. К фейри, к аристократии вообще или королевской семье — в частности. Но больше их ничего не связывало.
— У меня голова пухнет, — мрачно призналась я. — Кто вообще мог бы руководить такой разномастной толпой исполнителей?
— Есть один вариант, — без особой уверенности сознался Ланс. — Но какой-то он…
Какой он, я так и не узнала. На этот раз дверь кабинета распахнулась без стука, открыв всем ожидающим приема не слишком приличный вид на короля, засевшего в кресле с фавориткой на коленях. Но мне хватило одного взгляда на взъерошенного Марка, с дикими глазами застывшего на пороге, чтобы мгновенно утратить интерес к репутации — что моей, что Ланса.
— Что случилось? — нервно спросила я, выпрямившись и напрочь позабыв, на чем вообще сижу.
Что примечательно, Марка это тоже уже не волновало.
— Мы опоздали, Лави.
Внутри словно что-то оборвалось. Перед глазами мгновенно поплыло, желудок подскочил к горлу, пальцы заледенели, болезненно стиснув шариковую ручку, — и свой голос я услышала словно со стороны: