— Свяжитесь с нами, если вспомните что-либо, — велел Атри-Тар. — Объявление разместите среди общей информации от властей.
— Понял, — коротко кивнул Витор и вылез из-за стойки. Консеквентеры проследили, как он вешает объявление на доске напротив входа, рядом с указом об обязательной регистрации постояльцев и навязчиво-яркой рекламой парка аттракционов, который все равно не работал до начала туристического сезона, и наконец-то вышли.
Я отжала тряпку, убрала швабру в кладовку и вышла на улицу, чтобы выплеснуть воду из ведра. Талботы все еще ошивались в конце улицы: экипаж с широкими гобеленными полосами из платиново-светлых волос по кругу парил в полуметре над землей, и в свете фонаря опознавательный герб на капоте хищно поблескивал кровавой медью. Мне ничего не оставалось, кроме как вернуться внутрь.
Томная Эва как раз спускалась со второго этажа: должно быть, вернулась крышами, невидимая с земли, и пролезла через чердачное окно. Доска объявлений изрядно ее развеселила.
— А Ланс-то опять подорожал! — негромко усмехнулась она.
— Да? — я все-таки подошла ближе и ознакомилась с объявлением.
Ланса никогда не печатали в профиль, хотя пара-тройка изображений у консеквентеров наверняка завалялась. Свежее объявление исключением не стало: с казенной серой бумаги на зрителей взирал самый успешный вор Арвиали анфас и улыбался так благожелательно, будто его не разыскивали за вознаграждение, а избрали лицом религиозной секты.
— Однако, — задумчиво протянула я и покосилась в потолок, будто надеясь пронзить его взглядом.
Восемь солидов за живого, пять — за мертвого. На мгновение я мечтательно зажмурилась, но быстро отбросила соблазнительную мысль.
Нет. Живой он все еще выгоднее.
— Разузнай, кто надоумил талботов искать в «Веточке», — велела я Эве. — И почему награду увеличили — тоже.
— А последнее не проще у него самого спросить? — скептически уточнила она.
Я наградила ее угрюмым взглядом. Не то чтобы не проще, но…
Ланс — вообще одно сплошное «но».
— Проверь по своим каналам. Нелишне.
Эва понятливо кивнула и дернулась было к двери, но я поймала ее за рукав и развернула на сто восемьдесят градусов — к лестнице.
— Талботы все еще тут. Караулят.
Она страдальчески закатила глаза, будто ищейки торчали на в засаде нарочно, чтобы досадить, но покорно поплелась обратно на чердак. Я проводила взглядом ее обманчиво хрупкую фигуру и помассировала виски. Вторая бессонная ночь подряд определенно не пошла мне на пользу.
— Шла бы ты домой, — вздохнул Витор.
— Рано, — я упрямо покачала головой и, не дожидаясь нотаций, пошла на второй этаж.
Здесь располагались номера — пять одинаковых комнат. Шестую я заняла сама, когда дела пошли в гору и мне зачастую приходилось оставаться в гостинице на всю ночь.
Хозяйская комната встретила меня тишиной. Я задернула шторы, попутно выглянув в окно. Экипаж все еще маячил возле пляжного ресторанчика в конце улицы, и пришлось устраивать шоу — раздеться, натянуть ночнушку и погасить свет. И уже потом, в полумраке, убедившись, что с улицы не видно силуэта, наощупь одеться обратно.
А рычаг, открывающий потайную дверь, я могла найти и безо всякого света.
Толстая стеновая панель сухо щелкнула и отъехала в сторону, обнажая нутро: старый кирпич несущей стены, выглядывающий из-под осыпавшейся штукатурки, — и мужчина, одаривший меня такой широкой и искренней улыбкой, как будто не провел последние несколько часов в душных застенках.
— Напомни мне, — устало попросила я, — почему я тебя терплю?
Ланс шагнул вперед, вынудив меня отступить, с наслаждением потянулся и только потом соизволил ответить:
— Потому что я приношу тебе больше прибыли, чем гостиница и все остальные воры, вместе взятые, и ты хочешь знать, где я беру наводки, чтобы продавать их другим.
Против правды не попрешь. Но нервная дрожь, оставшаяся после визита консеквентеров, пусть и предсказанного Лансом, проходить все равно не желала.
— Тебе что, спрятаться больше негде?!
— А еще я соскучился, — интимным шепотом сознался Ланс, снова шагнув вплотную ко мне. — Ты всегда так сверкаешь глазами, когда злишься, как будто у меня за спиной стоит твой сутулый нянь и уже разворачивает заклинание, а я вижу его отблески.
— Когда-нибудь он тебя сожжет, — тоскливо пообещала я ему, попытавшись отступить подальше от него — и наткнувшись на собственную кровать.