Первым проснулся спортсмен. Сегодня он не плакал и, казалось, больше не чувствовал боли от страшных ран, покрывавших его тело. Парень просто сел в постели и уставился в окно мертвым взглядом.
– Какого цвета у тебя глаза? – спросила я его, чтобы вывести на диалог и узнать, то же самое ему предлагал Димон, или нет.
Брюнет повернулся ко мне и долго молча смотрел на меня. Я уж подумала, что все, мертвый номер, пока он не ответил мне.
– Ты скажи мне…
– Я вижу желто-зеленую радужку, – честно признала, но сразу добавила, – цвет, конечно, зачетный, но какой был раньше?
Легкая улыбка «украсила» его лицо. А вернее он скривился в очень страшной гримасе, потому как кожа была повреждена до степени не узнаваемости в нем более человека.
– Зеленые, – как-то робко ответил он. – Я – Саша. А ты – Фаина? Слышал твое имя, когда ты ругалась с медсестрой. Думал, в нашем поколении уже не будет таких имен.
Ну, он хоть не смеется надо мной. В ответ ему подарила улыбку и уже резкий вопрос.
– Что тебе доктор сказал тогда ночью?
Вопрос оказался слишком резким. Саня отвернулся к окну, а после и вовсе лег в постель, накрывшись одеялом. Видимо он уже не ощущает боли от язв, но точно почувствовал боль душевную. Парень умолк окончательно. Больше я с ним не говорила и самое страшное то, что к обеду он отдал Богу душу. Стало как-то печально, а под завывания по почившему девочки-подростка, что лежала на соседней койке, так и вовсе стало паршиво. Рано или поздно карма накажет меня за мой злой язык. Я знаю это точно. И уже до вечера находилась словно в медикаментозном состоянии.
Докторишки не было целый день. Даже, когда констатировали смерть Саши, этот коротышка так и не заявился. В тот момент я поняла, что Димон обманул нас. И меня, и того парня. Ведь уверена в том, что он ему обещал ту же блажь, а слова не сдержал. Ну, что ж. наверное, это будет моим последним разочарованием в людях.
Этим вечером я молча наблюдала, как садится за горизонт солнце между двумя высотками и сумерки заполоняют небеса и все пространство, пока половинка луны не взяла власть в свои руки, окружая себя слугами: верными созвездиями и мимолетными звездами. Как-то раньше вообще не замечала всего этого, а под конец насмотреться не могу. И снова сердце сжалось до боли. Да, хоть сознательно я уже приняла сей факт, но подсознательно продолжала протестовать.
Раздался шорох в потолке и рядом с моим носом посыпалась штукатурка. Тогда-то я и вышла из транса. Повернув голову к остальным «спящим» пациентам, я чуть не получила инсульт. Коротышка стоял у моей койки и внимательно смотрел на меня.
– И сколько времени Вы здесь стоите? – едва отдышавшись после испуга, тихо спросила я, все же стараясь уважать таких же смертников. Пусть здесь хоть немного отдохнут. Неизвестно, что ждет на той стороне.
– Надо было к тебе раньше прийти, – холодно произнес стоящий передо мной мужчина, в поведении которого практически невозможно было узнать того докторишку. – Язвы будет сложно подправить на твоей коже, чтобы оставить тебя без шрамов.
Раны. Да, сегодня я явно ощущала, что что-то происходит, ведь все тело нещадно чесалось. Не хочу смотреть даже и поверила на слово, что красавицей мне не быть. Да и какая разница?
– Лечить меня будешь? – сразу спросила его.
– Да.
Он предложил мне свою руку, чтобы помочь мне встать с кровати, а сам смотрел этими жуткими бесчувственными серыми глазами.
– Хорошо, – только и успела произнести, принимая его помощь, а после все вокруг потемнело и было чувство, словно на грудную клетку что-то давит с явным намерением продавить ее.
Не знаю, сколько прошло времени, как очнулась от самого «приятного» запаха – нашатыря. Ох, лучше бы я не открывала своих глаз! Передо мной, при приглушенном свете, на столе патологоанатома лежал труп. Практически неузнаваемый. Уже весь порезанный. Саша.