— То есть, по-твоему, до этого, стреляя в нас, они никого не привлекли? — неуверенно попытался возразить Алан, а его голос предательски задрожал. Еще никогда за ним не гнались головорезы, да еще и с пушками, которые могут сделать из тебя дуршлаг. Еще и в неизвестном городе, когда он сам в чужом теле.
Ситуация не становилась лучше. По ним действительно перестали стрелять, чего и хотел Оскар, но оторваться не получалось. Они продолжали вклиниваться между авто, но расстояние между ними то сокращалось, то становилось больше, в конечном счете оставаясь таким же. При въезде на мост они прижались к правому краю, и новоиспеченный друг спросил:
— Ты точно в норме? Сможешь сделать, что я скажу?
— Я в порядке, если не учитывать тот факт, что меня продырявят в любой момент, — пробормотал парень, проигнорировав второй вопрос, который был уж слишком подозрительным.
— Когда я остановлюсь у нас будет не больше тридцати секунд. Выходи с правой стороны, как только это случится и прыгай, — начал было Оскар, но его тут же перебили.
— Как ты себе это представляешь? Меня пристрелят, как только я высунусь, точно тебе говорю, да и плавать, честно говоря…
— Сейчас! — громко скомандовал мужчина.
Машина резко затормозила, оставив след от шин позади себя. Алан, поддавшись импульсу и строгому наставлению коллеги, тут же выскочил наружу, залез на перила, отделявшие его от воды, но тут же захотел слезть, увидев высоту. В этот же момент чья-то рука толкнула его в спину, и парень полетел вниз. «Я разобьюсь», — возникло в голове. Дальше были слегка болезненный шлепок о гладь, холод и чья-то ладонь.
— Дружище, эй, очнись.
«Чей это голос?». Алан наконец открыл глаза. Он лежал на берегу в двух метрах от реки, костюм промок насквозь, а спина была перепачкана землей. Рядом сидел парень на корточках, такой же мокрый, но хотя бы не грязный. Это был Оскар, который прыгнул следом.
— Я рад, что ты пришел в себя. Но ты можешь мне объяснить, с каких пор ты еще и плавать разучился? Неужели так трудно было предупредить? Ты, знаешь ли, не пушинка, чтобы я тебя так каждый раз вытаскивал.
— Вообще-то я пытался сказать, но ты уже затормозил, так что времени не было. Я сделал, как ты хотел, поэтому не тебе жаловаться, — буркнул парень, приподнимаясь на локтях, — Между прочим, это я только что чуть не утонул из-за твоей гениальной идеи.
Мужчина не стал ничего отвечать, лишь выдавил слабую улыбку. Он старался не показывать беспокойства, а только протянул руку, чтобы помочь встать товарищу, который потерял не только память, но и навыки. Если так продолжится, его друг не проживет долго, учитывая, что за ними ведется настоящая охота. Все это произошло слишком не вовремя и уже нельзя было сказать наверняка, как было бы лучше. Лучше, чтобы Ник умер или лучше, чтобы он остался в живых, но стал иным. Оскар отогнал от себя гнетущие мысли и направился к дорожке вдоль реки.
Алан молча поплелся за ним. Ему не хотелось спрашивать куда и зачем они идут. В ботинках хлюпала вода, стоило бы выжать носки, но его это не волновало. Как и прилипшие к ногам брюки, а к телу рубашка. Как и живописный пейзаж вокруг. Ни черные лавочки с резными ножками, ни кусты алых роз, ни ангелы, которых можно было разглядеть на парочке зданий. Его беспокоило только одно: погоня. Ее, кстати, за ними не было, и это уже радовало.
Однако на улице похолодало, плечи подрагивали, а ветер, казалось, становился все сильнее. На небо набегали тучки, в то время как солнце вышло из чата под названием «Семблер». Они шли вдоль берега минут десять, а может и час. Время тянулось вероятно так же медленно, как текла река, а может, и вообще остановилось, как стрелки часов Келли Уайтена.
Когда Оскар наконец завернул на одну из улочек, закапал мелкий дождик. Мужчина тоже совсем продрог, но, привыкший попадать в различные передряги, не обращал на это внимание. Вскоре он зашел во двор и устремился к каменному бежевому дому с орнаментом в виде листков деревьев. Толстая входная дверь в подъезд была открыта нараспашку и приперта кирпичом.
— Не к добру это, подожди меня внизу, я сам проверю, — сказал Оскар. Его спокойное лицо не стало встревоженным, но нахмуренных бровей было вполне достаточно, чтобы понять: спорить точно не имеет смысла.
Встав под козырек, Алан ждал. Знакомое чувство усталости снова наваливалась и появилось острое желание присесть на тот самый кирпич, но оценив свои нынешние габариты, пришлось признать, что идея плохая. «Может тоже подняться? Чего он копается там», — подумал юноша и тут же направился наверх. Его напрягало, что он превращается в мальчика на побегушках, пора бы уже узнать, почему за ними носятся какие-то бандюганы с лазерами и, главное, как долго это будет продолжаться. Вопросов накопилось слишком много, но никто не спешил дать ему ответ хотя бы на один.