Теперь Димка знал, как выглядит её лицо - переделанное, переправленное, перепаханное и натянутое руками дорогого хирурга. Строго сомкнутые губы, высокие скулы. И глаза, в глубине которых притаилась вся мудрость, вся печаль Земли. Такие глаза бывают у одиноких стариков и умных собак. Глаза-то пластикой не переделаешь.
- А поехали ко мне.
Пышные белые шторы и серый полумрак. Запах корицы и имбирного печенья. Свежее дыхание скорой зимы и тепло цветущего лета - всё от её кожи, от волос, от больших белых рук. Димке казалось, что он жил здесь всегда, и каждую ночь засыпал, уткнувшись носом в тёплое плечо. Стелла смеялась ему в ухо, что-то шептала. Она растворялась, сливалась с белыми простынями, с тьмой, с ночью и с ним. Воздух был наполнен Стеллой и был он горек и сладок.
Когда лежишь на спине посреди белой кровати, видишь только потолок. По потолку ползли тени деревьев, их отбрасывали фары проезжающих под окнами машин. Чёрные тени на голубом, чёрные тени на жёлтом, красные отблески… красиво.
- Хочешь пить? - спросила Стелла тихо-тихо.
- Ага.
Она потянулась и вытащила из-под кровати бутылку тёплой минералки. Вода была похожа не её пот.
- Дим, мне нужно знать одну вещь.
- Если что, не женат, и давно.
- Да нет, совсем нет. Тогда на асфальте…это ты написал? Только честно.
Над тёмным лицом Стеллы пронеслось голубое дерево, повисло на секунду изогнутыми мифическими рогами, отползло и растворилось во тьме.
Он закрыл глаза и снова открыл. Понял - она думала об этом всегда. Бог ты мой, она же всегда об этом думала. Толстая хрюшка, пухлые щёки, заплывшие глазки, титьки-подушки. Метательница ядра. А написала какая-то сволочь. Просто по приколу и по дурости. Ну и что?
- Да, я.
- Точно ты? - тихо-тихо.
- Я. Конечно, я.
- А почему говорил всем, что не ты?
Так спрашивают маленькие дети, ещё верящие в сказку. Дяденька, а ты точно не обманешь? Дяденька волшебник, а ты вправду волшебник или как?
- Ну… боялся тебя. Ты же вон была какая…
Теперь над тёмной головой проплыло жёлтое дерево. Древняя богиня, увенчанная живой короной. Он обнял её и почувствовал - её сердце бьётся под его кожей быстро-быстро, как пойманный мышонок.
- Боялся, дурак. А теперь не боюсь. Ничего не боюсь. Мы оба ничего не боимся, да, Стелла?
Утра ещё не было. Только серый квадрат там, где должно быть окно.
- Вставай.
- Куда? Ммм… Рано ещё.
- Вставай! Ну, вставай же! Мне надо что-то показать.
Одевались торопливо, натыкались на углы в потёмках, искали одежду. Включить свет почему-то в голову не пришло. Вышли в морозную мглу. Над домами наметилась узкая розовая полоска.
- Да куда мы?
- Пошли, пошли. Тут недалеко.
-Чёрт, холодно.
- Потерпи, потом согрею.
Заросли клёна, уродливо стриженые тополя, скрипучие качели, спящие автомобили, позабытый на верёвке ковёр, дворник без шапки, гаражи…
- Да куда мы?
- Сейчас! Сей-час.
Стелла повернула скрипучий ключ в замке и щёлкнула выключателем.
- Папкин гараж.
- Ни фига себе, у вас артефактов!
- Ага. Сюда смотри.
- Куда?
- Да сюда. Видишь? Ты видишь это?!
Серые бесформенные камни были расставлены в ряд. Куски асфальта. Обломки несбывшегося и бережно хранимого.
МИЛ СТ ЛА Я ЛЮ…БЯ! ТЫ ШЕ ВСЕХ ДИМА
- А я знала. Я всегда знала, что это ты. Я по глазам поняла. И когда асфальт ломали, я - ну ты прикинь! - ночью ходила и эти камни пёрла сюда! Это кошмар был, веришь, нет! Тащить асфальт в этакую далищу. Ужас просто! И дождь ещё как назло! А я так спалиться боялась. Думаю, вот узнают, совсем опозорюсь, хоть вешайся! А когда я…
Она что-то ещё говорила. Голос, глубокий и низкий, покачивался от тёплого смеха, плыл, доходил до Димки и растворялся в нём. Димка обнял её и прижал к себе. И снова - вот оно, сердце, бьющееся как мышонок, сквозь одежду, сквозь кожу и рёбра, сквозь всё его существо...
Конец