— Нет, ничего. Было интересно узнать твою точку зрения. — мотнул я головой, ободряюще улыбнувшись. Казалось бы, такой простой жест, особенно после развития наших отношений… Но её щёки всё равно порозовели. — Однако даже так это всё равно лучше того непотребство, что они считали за стиль боя ранее.
— Да, мне очень нравится темп жизни людей, но… Ци усиляет возможности тела лишь временно, а оттого они не могут создать стиль, подходящий столь высоким для них физическим возможностям. Для этого нужно всегда обладать такой силой, в том числе и в повседневной жизни, как мы. — вздохнула сероволосая, покачав головой. — Иначе приходится обходиться вот этими полумерами, которые отец не одобрит.
— В наших условиях больше сделать нельзя, и он поймёт это. — уж кем-кем, но дураком Мастер не был никогда. — Но довольно о монахах. Скоро мы их всё равно покинем… А раз пятнадцать лет заканчиваются, подведём итоги нашим нынешним силам.
— С помощью спарринга? — понимающе улыбнулась Хуа, чьё настроение резко поползло вверх.
— Угум. Большую часть приёмов мы это время тренировали отдельно друг друга, и наверняка нам есть что показать, не так ли? Тем более здесь мы не получим нотаций от одной особы. — припомнил я шебутную близняшку. Интересно, как она там поживает? Это немного удивительно, но я по ней действительно соскучился, хотя по ощущениям эти пятнадцать лет пролетели за месяц-другой.
…Ну, в случае чего, её более уравновешенная сестра не даст влезть в неприятности. Чего это я вообще волнуюсь?
— Действительно. — согласилась Хуа. — Важно знать все возможности соратников. Тем более когда объявились такие враги.
— Пока мы здесь, они не рискуют вылезать, но когда мы уйдём обратно в Мидгард… — поморщился я, припоминая мерзотный вид наших противников. — Они перестанут только лишь зазывать к себе монахов и перейдут к активным действиям.
— Монахи позовут нас в случае новой атаки на их дом. И тогда мы окончательно уничтожим тех чудовищ. — твёрдо пообещала девушка.
— Долго же ломался их глава, не желая говорить, что в К'унь-Лунь можно попасть не только через общеизвестный проход, открывающийся раз в пятнадцать лет. — усмехнулся я, припоминая упёршегося лбом старика, не желавшем говорить о тайном проходе даже великим бессмертным, которые заодно и спасли его храм.
Но около года назад мы его всё-таки уломали. Полагаю, немаловажную роль в этом сыграл тот факт, что за последние годы человек порядком сдал — сказались раны, которые он получил в том сражении, негласно прозванном Днём Смерти и Бессмертия. В честь потерь монахов и их спасителей, сиречь нас, ага.
После того боя, признаться, мы приобрели немалую репутацию среди монахов… И будь я хоть как-то расположен к власти и руководству людьми, мог бы начать формировать свою организацию, что к двадцать первому веку превзошла бы и Щ.И.Т. и правительства самых могущественных стран.
Но… Это лишняя морока, которой я никогда не любил. Организаторство и лидерство не по мне. Столетия тренировок окончательно закрепили это в моей голове.
Так что мой план максимум на вторую жизнь — взаимодействие с близкими людьми, помощь всяким разным для получения славы и почёсывания горделивого пузика, тренировки, ещё раз тренировки, да немалое желание посмотреть вживую на каноничные события. Вот там-то я разгуляюсь, и плевать, что придётся ждать ого-го. Дотерплю, всё равно нынешнее времяпрепровождение мне нравится и ничуть не надоедает.
…Тем временем под эти размышления мы уже спустились с горы на специальную гигантскую поляну, сделанную нами и монахами специально для наших разрушительных версий спаррингов.
— Приступим? — энергично взмахнул я клинками, наставляя один из них на девушку.
— Наступаю. — предупредила меня Хуа, задействуя Ци.
Её кулаки тут же принялись светиться изнутри оранжево-красным свечением, наглядно показывая любому вены в этой части тела.
Не став медлить, я сделал тоже самое, только вместо этого направил Ци из рук в клинок, заставив того засветиться мягким бирюзовым оттенком. Ци… Ци для меня ощущалась как некий поток мурашек, только без внешней дрожи тела, который необходимо направить откуда-то из центра груди в различные части тела, если я желаю их усилить.