Никакой Сицилии, прежних бессмертных заветов. Тот чистый лист, в который их вписывал Чонгук, Тэхёну виделся непоправимо грязным. А главы до этого вырваны и выброшены. Тэхёну казалось, что он пытается смять листы и, скомкав, съесть. Но не избавиться. Потому что как ты вырвешь то, из чего ты наполовину состоишь?…
Спустя долгие часы голода Тэхён ощутил божественный вкус пищи. Прожаренного мяса. Ел охотно и молча, всё подряд. Тарелки пустели моментально. Как для оторванного от обыденной жизни мужчины, Чонгук действительно хорошо готовил. Правда, сам почти ничего не съел: принялся точить нож. Тэхён предположил, что так он справляется с волнением.
— Мне много где приходилось бывать и многое делать, — сухо ответил Чонгук на похвалу. — Я смотрю, запоминаю и могу повторить с первого раза.
— Ты всегда был таким, — согласился Тэхён. — Хренов задрот.
Не споря, Чонгук мило улыбнулся. Из них троих он стремился обогатиться знаниями с завидным рвением. Как будто предчувствовал, что эрудиция пригодится. Не будет лишней.
У Тэхёна крепкие сомнения относительно того, следил ли за ними кто-нибудь. Чонгук выходит сухим из воды, если учесть, что обращался, как со щенком ради его же безопасности. Может быть, и бил тогда потому что планировал сформировать у кого-то ложное представление? Годное оправдание. Тэхён зацепился за него и выкинул из расписания серию наводящих вопросов. Чем меньше он знал, тем меньше хотелось.
Около полуночи их накрыло и втянуло в озверелый секс. Приставив нож к горлу Тэхёна, Чонгук остервенело двигался в нём, выпытывая стоны, пресекая попытки нечаянно дёрнуться. Напарываясь на острое, Тэхён ощущал теплоту текущей по шее крови, сжимал пальцы на покрытых венами предплечьях. В нём кричали все бляди, в каких он когда-либо побывал, истерзанные, изувеченные.
Чонгук вложил орудие ему в ладонь и разрешил подрезать себя, пилить. Сев на его член и жертвенно целуя, Тэхён водил по его животу тупой стороной лезвия. В условиях тряски и приближающейся кульминации слишком высока была вероятность вспороть Чонгуку печень, и без того пострадавшую когда-то. Сотрясаясь и кончая без рук, он всё-таки смазал порез аккурат по ребру.
Стряхнув с себя Тэхёна с беспредельной грубостью, Чонгук кончил ему на лицо, обмазал головку о дрожащие ресницы, а те, будто искусственные, не могут не нравиться. Не раскрывая век, Тэхён по наитию потянулся выше, и Чонгук слизал собственное семя, замуровывая в объятиях.
Измазанные в липкое, они довольно улыбались, ласкаясь, пока тишина легонько не треснула надвое.
Приложив ладонь ко рту Тэхёна, Чонгук настороженно глянул в сторону, напрягаясь всем телом, переходя на внимание нечеловеческое. Мучительная одышка Тэхёна перекрывала доступ к требуемой тишине, и Чонгук, приказав молчать, поднялся и быстро натянул джинсы, схватил пистолет и нож. Выглянув в окно, вернулся и ударом приклада о висок ненадолго выбил из Тэхёна сознание. Ради его же блага.
***
Чимин подозревал, что ему аукнется рано или поздно. За годы верной псиной службы. Службы хранителя и агнца. За благие намерения. В конце концов, чувства - это поезд, которым управляешь не ты.
Его переехало. Если не взаправду, то так он ощущал своё новоприбывшее в реальность тело. Связанный, он валялся на каких-то жёстких мешках и щупал пальцами промокшие бинты, трясся в ознобе, зажмурившись и выискивая в тёмной комнате признаки чужого присутствия. Он потерял много крови, и тошнота, ставшая верной спутницей, словно заменила органы. Чимину хотелось выплюнуть себя обратно, пока в висках колотилась оголтелая мысль держаться. Даже если ему оторвут ноги, выдерут ногти, зубы, отрежут пальцы. Тэхён как-то говорил, что шок служит жертве пыток защитой, а самая страшная часть начинается уже после. Разложения, смирения с отсутствующими конечностями, встречи с ошеломляющей болью.
Он не был уверен, оказали ему надлежащую медицинскую помощь или нет, вытащили пули или оставили их гнить, держали ради выкупа или цели отыграться. Интуитивно прикинул, что с минуты ранения прошло не так много.
Армандо мог солгать и ввести в заблуждение, действуя по указке Чонгука, но Чимин не видел в том смысла. У него не могло быть причин для мести. Заполучив Тэхёна, он автоматически получал желаемое. Оставалось верить Армандо, в пресловутую сказку о том, что кто-то обязательно должен отвечать за проступки. Они всегда были втроём, но именно Чимин брал на себя вину за любые хулиганства, он приносил извинения. Он превращался в предмет мебели, становясь краеугольным, неудобным и неуместным в превосходных развалинах для двоих. История повторялась, раскрутившись по спирали.
Тем не менее, удержаться на плаву Чимину давала отнюдь не обнадёживающая мыслишка о том, что Тэхён жив и находится под защитой Чонгука. Пусть так. Счастье, как есть. Но крепила разыгравшаяся злоба на третьих лиц, решающих, кому и куда встать на шахматной доске. Чимин не пластилиновая игрушка. И он не планировал ею оставаться. К Тэхёну он шёл тем, кем стал для него. Одним из самых сильных.
Проболтавшись на грани бреда с полчаса, а то и больше, Чимин услышал звуки шагов, увидел фигуру.
— Привет, смазливый.
Чимин вздрогнул и сглотнул. Чересчур часто стали оживать мёртвые. Не к добру.
Это ублюдочное обращение он не слышал уже много лет. Последний раз оно нагнетало его в поместье Баретти, где старший сынок выражал своё презрение (то есть, симпатию) весьма странными способами. Попытками унизить Чимина и доказать прелесть собственного высокого положения. Он бил пяткой в грудь, изливаясь о том, как мерзко - прислуживать и как ужасно быть похожим на девчонку. Между ними пряталось семь лет разницы и какой-никакой закон. И всего один случай, трагичному исходу которого помешал Тэхён. Анжело едва не надругался над Чимином, затащив в свою комнату, и только Тэхён, забеспокоившийся о внезапной задержке у хозяев, рванул его искать.
Тот же густой шёпот, во мраке прорубивший до кости:
— Те годы, когда ты работал на нас, были прекрасными, правда? — Анжело, чьё лицо спрятано под маской, вежливо убрал прядь со лба Чимина, наклонился к его уху. — Получше, чем сейчас, полагаю.
Мальчиком Чимин ответить ему не мог, теперь верил в то, что возможность представится; он боролся со страхом, не разрешая себе впадать в панику и терять контроль. Хуже всего думать о том, как Анжело распорядится его несвободой. Удивляться тому, что он в Стидде? Чимина гораздо больше волновало состояние здоровья, испаряющегося быстрее воды.
— Нам нужно вернуть Чонгука. У него наш названный брат и куча неприятных видеозаписей… Но сейчас не об этом. Я столько лет ждал и представлял, как трахну тебя. Болят ножки?…— Его рука опустилась к паху Чимина. — Будет очень красиво, когда ты не сможешь ходить. Мы будем вместе, как солнце и луна.
Закончив нести пошлую чушь, он зажёг свет: две настенные флуоресцентные лампы. Чимин отыскал мужества посмотреть в его лицо, покрытое отвратительными келоидными шрамами. Чимина стошнило.
***
Ряд звонков по больницам и моргам завершился провалом. Уроборос бы не гнушался кусать себя за хвост так, как Хосок сопротивлялся пришедшему на ум ответу на единственный вопрос об исчезнувшем накануне Чимине. Его машина так и стоит на парковке. Хосок без труда обнаружил её той же злополучной ночью: вспомнил о переговорах, на которые Чимин рассчитывал экономически. Но когда после полуночи сосед по квартире не явился домой, а на звонки стабильно взялся отвечать автоответчик, он взволновался не на шутку. Хосок испугался. В отличие от Юнги этот малый не был приспособлен к показательной выживаемости. Не был беспомощным, но и не тем, кто справится и выберется из любой передряги.
Те, с кем Чимин удачно завершил сделку, поклялись, что отпустили его с миром. Хосоку пришлось поверить на слово, а потом проверить их с Чимином чат в сети. Из-за сбоев Хосок не заходил в интернет и поздно открыл сообщение: «Получилось, к концу недели будет денежка». Чимин отправил это за несколько минут до того, как его перехватил Армандо.
Рассудив, Хосок не мог наводить шум и поднимать на уши мафию, обращаться в полицию тем более. И сомнительно, что ему, зазнавшемуся трансвеститу (как считалось), соизволили бы подчиниться дюжины людей. Он не видел в их глазах преданности или намёков на беспокойство. Пропал Тэхён? Чёрт с ним. Хотя, шеф из него вышел хоть куда. Пропал Чимин? Кто это вообще такой, чтобы чесаться ради него? Многим уже было приятно пританцовывать под распоряжения многообещающего Луиджи.