Добежав до хозяйственных построек, мы встретили Мило и Ноя, которые выбежали из каретного сарая с такими же озабоченными лицами. Они держали каменные фонари, что было очень кстати.потому что луна скрылась за облаками.
Братья еноты бежали впереди и освещали каменистую дорожку. Жаль, что у наших ног не могли вырасти крылья, чтобы мы могли быстрее добраться до сарая, это бы точно не помешало.
Я особенно жалел об этом, когда мы уже были достаточно близко, чтобы слышать душераздирающие рыдания, доносящиеся оттуда, но не достаточно близко, чтобы как-то помочь мальчику.
— Грэг! — крикнул я, когда мы вчетвером бросились открывать дверь.
— Макс! — отозвался он. Необходимость поскорее добраться до него сводила с ума, но это было не так-то просто.
Постройка накренилась еще больше, чем до этого, дверь тоже поехала, конечно. Одним углом она врезалась в землю, поэтому открыть ее было очень проблематично. Ржавые петли заскрипели, поднялась пыль. Все сооружение затряслось, словно это был карточный домик, который ждет первого порыва ветра.
— О, пресвятая Богиня! Эта конура может развалиться в любую секунду, — начал причитать Ной.
По ту сторону двери послышалось недовольное кряхтение и грохот. Точно! Там же помимо Грэга находятся еще и Кельвин с Томом.
— Мило, Ной, — прошипел от напряжения сквозь стиснутые зубы, пока мы вместе продолжали бороться с этой дверью. — Когда мы прорвемся внутрь, возьмите на себя поросят, а я постараюсь найти Грэга.
— А мне что делать? — спросила Рита.
Одна из дряхлых досок, к которой была прикреплена ручка, оторвалась. Точно! Мы не можем открыть эту дверь, но можем разобрать ее на щепки.
— Обойди сарай и попробуй открыть заднюю дверь, — я дергал старые доски, стараясь не обращать внимания на то, что в ладони впивались занозы. — Кто знает, вдруг, мы не сможем выйти через эту.
Моя жена ушла, ни сказав ни слова, а мы продолжили разбирать дверь.
Когда наконец образовался достаточно большой проем, я боком протиснулся в него и, споткнувшись, ввалился в покосившийся сарай, тускло освещенный несколькими фонарями, прикрепленных на стены и свисающих с балок. Из-за того что сарай снова покосился, внутри царил хаос, и в самом его центре сидел никто иной, как Грэг, всхлипывающий и держащийся за ногу, которая была выгнута под неестественным углом.
Мне было очень жаль мальчика, но времени на утешения не было, постройка снова застонала, напоминая, что вот-вот рухнет.
Причиной, по которой сарай еще кое-как держался, была стена, которую мы с Мило подлатали накануне. Но теперь конструкция наклонилась в другую сторону, как будто левая стена обиделась, что ее обделили вниманием, и решила показать, на что она способна.
— Грэг! — позвал мальчика, но он только сильнее зарыдал, протягивая ко мне руки. Я немедленно подбежал и присел на корточки рядом с его дрожащим, непонятно от боли или от испуга, телом. — Что тут случилось?
— Мне так жаль, Макс! — простонал он, и его лицо исказилось от боли. От этого зрелища мое сердце сжалось. — Мило говорил мне, что вхоить в сарай нельзя ни в коем случае, н-но мне н-нужно было…
— Макс, задняя дверь открылась, но она завалена хламом, пройти невозможно, Грэг с тобой? — раздался за стеной встревоженный голос Риты. Обернувшись, я увидел, что она была права, второй выход был завален инвентарем и обломками.
— Он со мной, — успокоил жену. — Жди нас снаружи и держись подальше от сарая.
— Хорошо, — странно, даже спорить не стала.
Сжав руку Грэга, я повернулся к братьям.
— Как дела с поросятами?
— Нам удалось их успокоить, — отчитался Ной. — Берите мальчика и выносите его поскорее, а мы с Мило погоним поросят следом за вами.
— Ладно, слышал, Грэг? — сказал захлебывающемуся в рыданиях мальчику, цепляющемуся за мою рубашку, и осторожно поднял его.
Он вскрикнул и уткнулся лицом мне в грудь. Сломанная нога безжизненно свисала и причиняла ему адскую боль, но о том, чтобы зафиксировать ее не могло быть и речи. Нужно было просто как можно скорее оказаться на улице. Мне дурно стало, когда подумал о том, что на него мог свалиться прогнивший сеновал. Чудом было, что он не оказался в ловушке под прогнившими досками и заплесневелым сеном.
— Прости, мне так жаль, — бормотал Грэг, не переставая. от его слез у меня промокла рубашка.
— Тише, все в порядке. И с тобой тоже все будет в порядке, — я посмотрел на скрипящий потолок, с которого сыпалась пыль, сено и опилки и ускорился. Хотелось поскорее выбраться, но вместе с тем было страшно, что одно неверное движение — и крыша рухнет нам на головы.