— Это не моя вина, что я проголодался и съел все свои утренние запасы, — эмоционировал Мило. Он завилял полосатым хвостом, почувствовав божественный пряный аромат, заполнивший к тому моменту всю кухню.
— Конечно, нет! Но твоя вина в том, что ты съел еще и мои! — взорвался Ной. Никогда раньше не видел, чтобы всегда спокойный и уравновешенный мужчина он позволял себе такие реакции. Видимо, братец совсем допек его. — Теперь из принципа я съем твою порцию. Рад вас видеть, господин Медведев.
— С появлением братьев-енотов все места за столом оказались заняты. Все это выглядело так, будто мы годами собираемся на этой кухне, чтобы пообедать и поболтать, все присутствующие чувствовали себя свободно и непринужденно.
— Я тоже рад, Ной. Привет, Мило, — помахал им рукой.
— Ооооох, — Олли пришлось приложить силу, чтобы снять тяжелый котел с крюка над огнем и поставить его на стол. Он расставил перед каждым тарелку и, начиная с мадам Брайт начал обслуживать нас, двигаясь по часовой стрелке и накладывая всем щедрые порции рагу.
— Ной, Бруно сказал мне, что ты хорошо разбираешься в сельском хозяйстве, — обратилась к нему Шелли, передавая Сету ломоть хлеба. Ей не терпелось начать работу, поэтому она решила не терять времени и сразу обсудить этот вопрос. — Что ты посоветуешь сделать, чтобы шмели начали опылять цветы в этом сезоне?
— Хм… — енот, к которому она обращалась, почесал подбородок. — Скоро похолодает, но мы еще успеем посадить цветы бодроцвета к фестивалю Полнолуния.
— Цветы и зерна бодроцвета, из которых ты варишь кофе, — это же одно растение, да? — обратился к Шелли.
Посмотрев на порцию Грэга, попросил Олли положить ему еще немного рагу и протянул кусок хлеба побольше, чтобы этот тощий подросток начал набирать вес. Ему уже исполнилось четырнадцать, но ростом он был с девятилетнего ребенка, не больше. Вероятно, никто никогда не заботился о том, нормально ли он питается и хватает ли ему еды. Мне было это знакомо. В некоторых семьях, в которые я попадал, было слишком много ртов, которые нужно было прокормить. Со временем я научился заботиться об этом самостоятельно, но в его возрасте был таким же тщедушным и болезненным ребенком.
— Сначала распускается цветок бодроцвета, а когда он отцветает, из него вырастают колосья с зернами. Мы наслышаны о вашем странном напитке, хозяин, — ответил мне Ной. — Каждый раз, когда луна находится в зените, бодроцвет цветет лучше всего. Раз в сезон на острове Сканно проводится фестиваль, где фермеры демонстрируют свои лучшие достижения в выращивании этих цветов.
— О, превосходно! — оживился Бруно. — Если шмели смогут опылить цветы, мы соберем мед как раз к фестивалю. Это будет дебют Медвежьего угла на рынке.
— Но нашим опылителям нужна королева, — встревоженно нахмурившись, вмешалась Шелли. Она замерла, не донеся ложку с рагу до рта. — Ее выбор может занять четверть сезона, а потом ей нужно созреть, а всем остальным — привыкнуть к новым порядкам… Мы не успеем к фестивалю.
— Успеете, если найдете готовую королеву, которую примут ваши шмели, — вставила свои пять копеек мадам Брайт. Она отщипывала от хлеба кусочки и бросала их в рагу, чтобы они вымокли в соусе. — Так уж вышло, что у меня есть одна матка, которая осталась без семьи, и ей нужен новый дом.
— Мадам, мне послышалось или вы сказали, что у вас есть зрелая королева шмелей? — восторженно закричал Бруно.
— Именно это я и сказала, — улыбнулась летучая мышь, сверкнув золотым клыком.
Глаза старого управляющего так расширились от удивления, что монокль выпал и повис на потускневшей цепочке. — И вы готовы расстаться с ней?
— Да, — ответила она снова утвердительно. Судя по причитаниям Бруно и широко раскрытым от удивления зеленым глазам Шелли, я сообразил, что у жрицы было кое-что очень ценное.
— Конечно, мы заплатим, просто скажите, сколько золота вы хотите за эту королеву, — сказал, поднося ложку ко рту. Рагу Олли — это просто отвал башки, каждый раз получается все вкуснее и вкуснее. Не знаю, что он туда добавляет, какой секретный ингредиент, но не помню, чтобы ел что-то вкуснее в своей жизни.
— О, это лишнее, Ашер Медведев, — сказала мадам Брайт, почтительно склонив голову. — Это мне следовало бы заплатить вам, чтобы вы приняли мою бедную Дебору в свой улей. Она томится в одиночестве с тех пор, как браконьеры уничтожили ее семью и сломали ей крыло.
— О, как трагично, — выдохнула Шелли, на ее глаза навернулись слезы. Она подсознательно потянула руку к правому плечу, вспомнив, видимо, о неудачном удалении собственных крыльев.