— Природа своим величием всегда напоминала мне, что все мы — лишь пыль в этом мире, — сказал мудрый повелитель. — Мы должны проводить как можно больше времени в ее окружении.
— Прах к праху, пепел к пеплу, что-то в этом роде? — в той башне меня окутало какое-то умиротворение.
— Да, так и есть, — он кивнул лохматой головой.
Мы плечом к плечу прогуливались по комнате, дошли до круглого бассейна, поднялись на мостик, который над ним возвышался и остановились там.
— Что это за место?
— Это самый старый десятинный фонд во всем Ашене, — мне показалось, что мы находимся в центре огромного пузыря, все звуки исчезли, было слышно только наши голоса. — Именно здесь первые Ашеры принесли жертву Богине Света.
— Она отдала свое сердце, чтобы спасти народ, и оно превратилось в солнце, верно? — тихо спросил, побоявшись повышать голос. Казалось, что неподвижная гладь воды разобьется вдребезги, как стекло, от любого громкого звука.
— Ты уже знаешь эту легенду, значит, тебе известно и то, что после этого Богиня благословила подношения Ашеров, превратив их кровь в десятинные камни, которые мы используем для очистки воды.
Кивнул и, последовав его примеру, сел на мостик, свесив ноги.
В пик солнца, проще говоря — полдень, солнце стояло высоко и, проникая в комнату через небольшие окошки, освещая бассейн. Поверхность воды переливалась и мерцала на свету, как золотая монета.
Атмосфера была такой безмятежной и умиротворенной, что когда повелитель прокашлялся, я вздрогнул.
— Как твои дела, Макс? — он прищурил бронзовые глаза, внимательно изучая мое лицо.
— Все… — предложение оборвалось. Не смог заставить себя отделаться от его вопроса дежурным «все хорошо», поэтому нахмурился и посмотрел на сверкающую воду, обдумывая, как бы яснее выразить мысль. — На самом деле не знаю, как ответить на твой вопрос… Как-то по другому, с сегодняшнего дня я чувствую себя иначе.
Повелитель издал какой-то неопределенный звук, продолжая пристально рассматривать меня.
— По другому? Или проснувшимся? — второе слово очень мне откликнулось, показалось правильным и подходящим. Может, мне просто так показалось или это было связано с тем, что он обладал даром зова, хотя, насколько мне известно, он у него не был сильно развит.
Глава 2
Я мысленно вернулся в тот день, когда сразу после пира в честь победы на скачках, Байрон отвел меня в дворцовое подземелье и выпытал, откуда знаю человека, который продал Адлеру Бёрнсу яд, которым тот пропитал свой клинок. И он, вроде, не давил на меня, но я все равно рассказал ему все, что знал, хотя изначально не собирался.
Однако никакого принуждения, как в том подземелье, и близко не было. Просто голос Рамзи придавал слову веса, наделял его особым смыслом, как будто наделял его жизнью. В моем мозгу что-то щелкнуло.
— Проснулся… — повторил про себя, и что-то древнее, магическое и очень сильное во мне выгнуло спину, как сытый, довольный домашний кот, а потом снова свернулось калачиком и задремало.
Как раз в тот момент, когда мне показалось, что я начинаю что-то понимать и осознавать, повелитель одним словом сбил меня с толку и заставил почувствовать себя так, словно слетел с орбиты.
— Как твои сны? Ничего необычного в последнее время?
— Почему ты спрашиваешь меня об этом? — с каждым его вопросом ураган мыслей в голове только усиливался, а когда он спросил про сны, там просто открылся гребаный Ящик Пандоры.
В голове снова и снова прокручивалась эта карусель из образов, как тогда, когда это приснилось мне впервые. Только теперь картинки были более насыщенными и яркими, воспоминания приобрели кристальную четкость и объем.
Бруно, Олли и Рита и раньше часто появлялись в моих снах в самых разных жизненных ситуациях и на разных этапах. В последнее время мне виделись картинки процветающего Медвежьего угла и Шелли. Пару раз она мелькала как второстепенный персонаж, которого мой разум цеплял из толпы до того, как я по-настоящему узнал ее.
Но после того, как она появилась в моей жизни, эти вспышки перестали быть случайными. Она смеялась, улыбалась, в ее огненных волосах со временем появлялись серебристые пряди, как и у Риты.
Было и такое воспоминание, яркое и ослепительное, как солнце, на фоне которого меркли все остальные. Оно всплыло на поверхность только во время разговора с повелителем и потрясло меня. Там была Шелли, она стояла на террасе и любовалась закатом, обхватив руками круглый животик.