Рамзи проводил меня до выхода из Храма, и мы разошлись в разные стороны.
Оказавшись наконец на улице, под теплыми лучами послеполуденного солнца, я впервые за долгое время почувствовал легкость и свободу. Ноги сами торопливо несли меня туда, где мы договорились встретиться с Ритой и Шелли.
Они стояли у большого журчащего фонтана, у ног лежали упакованные свертки и мешочки, ящики, полные товаров. Девушки разговаривали, брызгали друг в друга водой из фонтана и звонко хохотали.
Стоя в десяти метрах от своих жен, стоял и пялился, и вероятно, мог наблюдать за ними часами, если бы Шелли не заметила меня и не махнула рукой.
— Макс! Иди к нам. У нас есть для тебя сюрприз! — пока она звала меня, Рита подняла с земли и положила на колени предмет цилиндрической формы, завернутый в черную атласную ткань.
— Вау!
Шелли сорвала ткань, скрывающую подарок.
— Ну как тебе?
Глава 3
— И что мы будем с ними делать? — красиво, конечно, но польза от этой штуки, которую Рита и Шелли купили, пока я беседовал с Байроном, не была очевидной.
— Поставим на стол, — сказала Шелли, собственно так она и сделала. Поставила небольшую клетку, наполненную шустрыми разноцветными насекомыми, на середину обеденного стола.
Вернувшись с дворцовой площади домой, мы втроем ломанулись на кухню, проверить, не приготовил ли Олли чего-нибудь вкусненького. Еще не дойдя до его владений, мы почувствовали насыщенный аромат его потрясающего рагу. Поэтому, захватив с собой некоторые покупки, решили подождать на кухне, пока он закончит.
— Так это же и есть те самые шмели! — дошло до меня наконец, что это за странные насекомые мечутся по клетке.
— Разве они не чудесные? — восторженно щебетала Шелли. Я встал и навис над столом, чтобы рассмотреть этих крошечных созданий получше.
У каждого шмеля был длинный клювик, как у колибри и по четыре крыла, как у стрекоз. Они были небольшими, размером с рублевую монетку, и когда они летали, их стеклянные крылышки двигались так быстро, создавая ореол вокруг, что казалось, каждый шмель плавает в собственном мыльном пузыре. Они тихо жужжали и кружили по клетке. Это зрелище было таким умиротворяющим, казалось, их можно поставить в один ряд с водой и огнем и смотреть на них вечно.
— Они и правда невероятны, — согласился и просунул палец между медными прутьями клетки. Один шмель сразу уселся на подушечку и начал перебирать шестью пушистыми лапками. Он издавал звуки, близкие к жужжанию и чириканью одновременно. — Я думал, их очень сложно достать.
— Их правда непросто найти. Шмели постепенно вымирают, — сказала Шелли, грустно вздохнув. — Думаю, это из-за того, что люди перестали делать мед. Это долго и сложно. Их стали использовать только в качестве украшения и развлечения. В неволе они гибнут. Эти прекрасные создания должны жить в гармонии с природой и приносить пользу.
— Конечно, мы не будем держать их в клетке, это жестоко, — вмешалась Рита. Она тоже подошла ближе и склонилась над столом, наблюдая за мельтешащими насекомыми. Ее глаза расширились от интереса, а хвост ходил из стороны в сторону, как у любопытной домашней кошки, увидевшей муху.
Мне стало очень смешно с того, как инстинкты взяли верх, и как сильно она напоминала хищницу в тот момент. Задумался, безопасно ли выпускать их на волю или моя кошка тут же начнет на них охотиться. Но я думал об этом с нежностью. Если это доставит ей удовольствие, пусть переловит хоть всех оставшихся шмелей на Ашене.
После откровений с Байроном в храме солнца моему разуму потребовалось время, чтобы перезагрузиться. Это была жесткая встряска, и большую часть пути до Медвежьего угла я провел молча. Просто любовался красотами природы за окном кареты. Все разговоры за это время прошли мимо меня. Мне не хотелось ничего больше, чем остаться наедине со своими прекрасными женами и отдохнуть. Сидя в экипаже, они склонили головки друг к другу, болтали флиртовали, хихикали, их мелодичные голоса идеально дополняли друг друга.
Это было бальзамом для моей души и ушей, я эгоистично наслаждался этим фоновым шумом всю дорогу.
Скорее всего они всю поездку болтали об этих шмелях и теперь им приходится повторяться.
Но они обе были очень терпеливы, не злились и не раздражались. Шелли казалась очень взволнованной. Насколько мне удалось ее узнать, она страстно любила все живое на этой земле.
Если бы я встретил ее там, в своей прежней жизни, у меня не было никаких сомнений в том, что она была бы ветеринаром.
— И как вам удалось их раздобыть, если это такая редкость? — спросил, попытавшись собрать в кучу свой рассеянный разум. Мне нужно было хорошенько сконцентрироваться, чтобы «протрезветь» от количества свалившихся на меня сведений.