— Ну конечно, — Несси фыркнула, но улыбнулась тепло. — В этом весь ты. Выполняешь желания полубезумных стариков, даже если это может стоить тебе жизни.
Я невольно усмехнулся. Где-то в глубине души я уважал Рамзи за такие поступки. Пусть иногда он казался безумцем, но сердце у него было правильное.
— Он её так любил, — умилялся главный здоровяк острова, прижав крупную ладонь к щеке. — Это всё так печально.
— Байрон, да ты настоящий романтик, разве сам этого не знаешь? — усмехнулся я, качнув головой.
— Значит, у нас нет проблем? — спросил Грэг голосом, дрожащим от беспокойства.
— Нет, приятель, — спокойно ответил повелитель, шагнул к нему и взъерошил волосы. Затем он аккуратно подхватил сонную Молли, которая уже забралась на колени к Грэгу и уютно там устроилась. — Не вы приняли решение сохранить эти бассейны, так почему же вы должны нести за это ответственность? Насколько я помню, двадцать пять лет назад члены Совета собственноручно изъяли все бассейны из ваших часовен, не оставив ни следа от прежнего порядка.
— Это прекрасная новость! — ошеломленность Несси мгновенно сменилась диким энтузиазмом, она схватила меня за руку и с неожиданной силой потянула вверх из кресла. — Любой естественный водоём мог бы подойти, но бассейн будет ещё лучше. Он даст тебе больше силы, чтобы выдержать церемонию.
— Этот ритуал кажется чертовски сложным, — Грэг встал рядом со мной, выражение лица его стало настороженным.
— Не волнуйся, — сказал Байрон, опершись руками на бёдра, словно готовясь к долгому объяснению. — Это скорее испытание психологической стойкости, чем физической выносливости. Когда Ашеры погружаются в бассейн, вода становится для них безвредной, но им приходится сохранять полное сосредоточение. А это, скажу тебе, далеко не так просто, как кажется — над головой нужно всё время держать каменный щит. И поверь, это сбивает с толку сильнее, чем думаешь.
— Не говоря уже о том, что ты непрерывно будешь терять кровь, которая пойдёт на уплату десятины, — добавила Несси, повернувшись ко мне. Она достала из кожаного мешочка, висевшего у неё на талии, пригоршню какой-то сушёной травы, осторожно отсыпала немного в чашку и залила её кипятком из пузатого чайника, стоящего на стеклянном столике. — Оставлю это для тебя. Ты должен пить этот чай каждый день, чтобы не свалиться в обморок от потери крови, когда придёт время.
— Спасибо, — кивнул я, взяв чашку из её рук, и сделал глоток. По вкусу напиток напоминал мяту — терпкий, но вполне терпимый. Куда лучше, чем ядовитые снадобья мадам Брайт.
— Я прослежу, чтобы он пил этот чай каждое утро, — сказала Рита и припрятала мешочек, который Несси протянула ей, в складках своего корсета.
— А почему мы вообще должны держать щит? В этом есть какой-то особый смысл? — спросил я, допивая чай. — Просто в моём представлении вечеринки у бассейна должны выглядеть немного иначе.
— Щит — это очень древняя традиция, берущая начало ещё с первых церемоний сбора десятины, — спокойно сказала Несси. Она знала о ритуалах куда больше, чем большинство здешних жителей, умела проводить обряды уверенно и без лишних слов. Интересно, она тоже жрица? Но если так, то с той бешеной летучей мышью их точно не спутаешь. Разные они. Очень.
— Давайте прогуляемся до вашего сада, — продолжила Несси, бросив на меня взгляд, в котором читалась скрытая решимость. — И мой муж расскажет вам эту историю. Никто не сделает этого лучше него.
Мы поднялись на ноги и пошли за ней. Несси шла вперёд легко, будто знала каждый камень под ногами. Было в её движениях что-то странное — слишком уверенное. Она вела нас по поместью так, словно жила здесь не один год, а всю жизнь. И если учесть, что глаза её не просто светились серебром, а буквально горели изнутри, словно в полусне или видении, можно было поверить — она действительно видела больше, чем окружающие.
— Давным-давно, — загремел басовитый голос Байрона, когда мы миновали резные ворота и спустились к каменному саду, — после того как все демоны были утоплены в слезах Богини Солнца, Ашеры попытались вернуть жизнь на эти земли. И Богиня даровала им своё последнее благословение — в форме испытания.
Молли устроилась у него на руках, прижавшись к широкой груди, и слушала, раскрыв глаза. Я заметил, с какой теплотой он обнял её. Наверное, Рамзи из тех отцов, кто по-настоящему умеет быть рядом — и в радости, и в беде. Наверняка не раз рассказывал дочери сказки перед сном, под аккомпанемент глухого, глубокого голоса.
И ей чертовски повезло — голос Рамзи будто окутывал пространство, заставляя всех замирать и слушать, забывая о времени.