— Я так рад, что ты не умер, — всхлипнул он мне в плечо, и я почувствовал, как его худенькое тело дрожит.
— Я тоже рад, приятель, — я чуть отстранил его и взъерошил копну его непослушных волос. — О, вот еще что. Надеюсь, ты сможешь мне это починить.
Я полез в карман, достал маленький резной кулон и протянул мальчишке.
— Ты все еще хранишь его? — удивился он, с благоговением разглядывая скромную деревяшку на своей ладони.
— А то! — улыбнулся я и еще раз потрепал его по волосам. — Он мне удачу приносит. Так что, как думаешь, сможешь укрепить крепление? А то боюсь потерять твой подарок.
— Да, без проблем, Макс, — пообещал он, и лицо его наконец просветлело. Кулон тут же исчез в кармане его штанов.
— Вот и отлично. А теперь давай помогу тебе снять с Метеора эту сбрую, — я принялся возиться с ремнями его здоровенного трехместного седла. — Кстати, неплохая мысль была нацепить на него удлиненное седло на всякий пожарный.
— О… э-э, — Грэг, уже успокоившись, расстегивал уздечку. — Я даже не сообразил, какое схватил. Странно.
— Да не особо, — пробормотал я себе под нос, когда голова другим занята. Наконец я снял тяжеленное седло и водрузил его на специальный деревянный кронштейн у стены.
*Желтый!* — Голос Метеора снова возник в голове, и я удивленно посмотрел на своего оранжевокрылого пегаса.
*Что «желтый»?* — переспросил я, совершенно не въезжая, к чему это он.
Он не успел ответить. Нас перебил Грэг, который что-то спросил. Я пропустил его вопрос мимо ушей — мое внимание приковало седло. Что-то с ним было не так.
— Теперь ты судья, да? — повторил мальчишка таким тоном, будто это был уже не первый его вопрос. Ну вот, приехали. Мне проще было бы объяснить ему теорию относительности, чем толково ответить на это.
— Да нет же, — я повернулся к Метеору и снял потник, чтобы просушить его и дать коню как следует отдохнуть. — С чего ты вообще это взял?
— Ну, ты же убил Свана, а он был судьей Бронзовой Гавани, — Грэг пожал плечами, словно это была аксиома. — Разве Ашеры не наследуют все, что остается после убитого врага, включая его статус?
— Имущество и всякие активы — да, — мы с ним как раз принесли Метеору свежей воды и охапку сена. Грэг где-то раздобыл еще и пару морковок. — Но, как мне объяснил Бруно, должность мирового судьи — это не мешок картошки, по наследству не передается. Там все сложнее.
— А что для этого нужно? — спросил он, присаживаясь на корточки, чтобы почистить Метеору копыта от налипшей грязи.
— Понятия не имею. Но как минимум — вступать в то их сообщество, куда меня Дастин зазывал перед поединком. Одна мысль об этом нагоняет тоску, — фыркнул я, скармливая Метеору морковку за морковкой, чтобы он не брыкался. Да, мой летун терпеть не может все эти гигиенические процедуры. — Честно говоря, пока Бруно мне распинался про все эти тонкости, хотелось волком выть от скуки. В любом случае, я не горю желанием быть судьей Бронзовой Гавани. Дел и так по горло.
*Вкуснотища!* — Восторг пегаса буквально прорывался в мое сознание, даже когда я не особо концентрировался на связи. От него так и фонило удовольствием, что и мне передалось. Мы с Грэгом рассмеялись, глядя, как он уплетает эти странные фиолетовые морковки.
— Мне тоже скучно, когда Бруно начинает свои лекции, — улыбнулся Грэг, убирая щетки и скребки, которые он уже успел почистить. — Хорошо, что ты не собираешься становиться судьей, а то мы бы тебя вообще дома не видели. Но праздник Полумесяца, который Сван планировал, ты ведь все равно устроишь, да?
— Какой еще праздник? Опять на меня что-то повесили, а я ни сном ни духом? — Я с пристрастием посмотрел на мальчишку, пока мы выходили из конюшни, пропахшей сеном и лошадьми.
— Ну да, наверное, — он равнодушно пожал плечами. — Ты же знаменитый Ашер Медведев, пап. Люди хотят с тобой познакомиться. Так что, даже если ты не хочешь быть судьей, тебе все равно придется им показаться. Они хотят хотя бы взглянуть на тебя, а праздник — отличный повод. По острову уже слухи ползут, что Сван был спятившим тираном, который зажимал очищающие камни.
— И какое отношение это имеет к тому, что праздник теперь на мне?
— Ты герой Бронзовой Гавани, избавил местных от тирании, — сказал он таким тоном, будто объяснял дважды два. — И я уверен, от этого тебе отвертеться не удастся.
— А я уверен, что ты не выкрутишься вот отсюда! — Я в пару неуловимых движений заключил его шею в мягкий, но надежный захват. Обычному человеку, не знакомому с борьбой, из такого не выбраться, тем более так внезапно.
— Да па-а-а-ап! — завопил он, но это вызвало у меня только приступ хохота, немного смахивающего на маниакальный. Пусть поразмыслит, не досталось ли поместье еще более страшному тирану.