И это, чтоб вы понимали, была только первая страница.
— Красные и оранжевые камни считаются самыми распространенными, — зачастил Бруно, нетерпеливо покачиваясь на носочках стула. Его так и распирало от желания вывалить на меня всю накопленную информацию, да поскорее. Табурет под ним угрожающе скрипел. — Следующий уровень — желтые и зеленые сердца, они уже куда реже встречаются. И наконец, третий уровень — синие и фиолетовые, которые вообще большая редкость.
— Да, Сет с Шелли мне об этом вкратце рассказывали, — кивнул я. — А есть тут что-нибудь о том, почему мой клинок, который я улучшил синим камнем от жены, после трех стычек рассыпался в труху? Я-то думал, что у камня просто сила кончается, а сам клинок остается обычным железом.
Меня этот факт до сих пор злил и расстраивал. Тот меч был подарком Риты, а ей он достался от матери. И я прекрасно видел, насколько он был ей дорог.
— Какая гравировка была на вашем клинке после слияния с сердцем? — уточнил управляющий. — Какую форму она приняла?
— Круг, — начал было я, но тут же поправился. — Хотя нет, не совсем. Сначала у основания лезвия появился треугольник, потом он превратился в круг, а перед последним боем — в полумесяц.
— И камень был синим, верно? — переспросил старик, и я подтвердил. — Да, похоже, тут есть определенная логика. Чем мощнее и реже камень, тем меньше раз его можно использовать. Формы гравировки как раз и показывают, сколько раз сила клинка может быть активирована в бою. Треугольник означал, что у клинка есть заряд на три боя, круг — на два, полумесяц — на один.
— То есть, будь там квадрат, у меня было бы четыре боя? — быстро сообразил я.
— Именно так, — подтвердил хранитель знаний, поправляя свой монокль. — Но обычно синие и фиолетовые камни нельзя использовать больше двух раз. Так что тот факт, что вам досталось целых три — это невероятная удача. Случай совершенно исключительный.
— Тем обиднее, что меча больше нет, — я криво усмехнулся. — Почему так происходит, кстати?
— Редкие камни проводят колоссальное количество энергии единовременно, а не постепенно, малыми порциями, как обычные. Даже самый прочный, искусно выкованный металл не способен выдержать такой напор, — терпеливо объяснил мне Бруно. — Красные и оранжевые зачастую вообще не оставляют следов на оружии, служат практически вечно, и сила их настолько мала, что клинку ничем не угрожает.
— А какие свойства у этих камней? — Сет мне что-то говорил на этот счет, но вдруг Бруно вычитал что-то новенькое.
— Красные помогают приспособиться к любому повороту в битве, — управляющий посмотрел куда-то вверх, словно сверяясь с невидимой шпаргалкой. — Оранжевые обычно улучшают скорость и гибкость. Но тут нужен по-настоящему одаренный алхимик, только они могут рассказать о камнях больше, и то лишь после того, как сердце уже вплавлено в оружие.
— То есть, заранее никто не скажет, какой из двух одинаковых на вид камней окажется круче? — уточнил я, пытаясь разобраться в исходных данных. — И я не могу просто взять и вплавить в оружие больше одного камня, потому что хрен его знает, что из этого выйдет?
— В целом, все так, — подтвердил хранитель знаний, засовывая мохнатые руки в карманы своего синего сюртука. — Знания об этом, доступные в книгах, в лучшем случае туманны и расплывчаты. Ядра бурно реагируют друг на друга даже при простом слиянии, не говоря уже о ковке. Главная причина, по которой такие эксперименты по сей день под негласным запретом, — это чудовищные потери среди металлургов-алхимиков, которые пытались этим заниматься.
— Темный лес, — с досадой протянул я, пролистывая раздел с аккуратно вычерченными от руки диаграммами. Хорошо хоть, догадался цветные чернила использовать, а то вообще бы чокнулся. — Отличная работа, Бруно!
— Спасибо, — старик буквально расцвел в довольной улыбке, его ничуть не смутила такая резкая смена темы. — Я горжусь своей работой.
— Напомни, чтобы я поднял тебе жалованье, — сказал я, не менее довольный тем, какой титанический объем информации он перелопатил. И тут меня осенило. — Погоди-ка. Ты сказал, объединение камней запрещено, так? То есть, если я на свой страх и риск сварганю себе какой-нибудь супер-пупер световой меч, меня что, в кутузку загребут?
— Не знаю, что такое «световой меч», сударь, но наш старый друг Кристофер и тут оставил нам подсказку, — сказал он, и в уголках его глаз, окруженных сеточкой морщин, блеснули теплые слезы. — Во время Восстания свод официальных законов был сожжен — они не устраивали бунтующих. А в новом своде об этом нет ни слова. Так что это, скорее, негласное правило, традиция, а не запрет, преследуемый по закону.