— Ох, черт, я слишком много думал, — проворчал он, а затем повернулся ко мне. — Ладно, молодой человек, посмотрим, как у тебя с этими твоими мысленными шахматами. Кхм, у меня нет пятна.
— Не уверен, что это мысленные шахматы, скорее просто острая наблюдательность, — усмехнулся я, заметив крошечную морщинку у него на брови, из-за которой казалось, будто он задумал что-то хитрое. — И ты стопроцентно лжешь.
— Ну вот, приехали, — вздохнул человек-коала и сунул свою «пятнистую» карту обратно в стопку посередине. Однако он не выглядел рассерженным, особенно когда гордо мне подмигнул.
Я рассмеялся и повернулся к моей жене-кошке. — У меня есть пятно.
— Хм, — протянула Рита, ее пронзительные глаза скользнули по моему лицу. Я же в этот момент представлял себе гладкий мрамор и надеялся, что мое лицо отразит именно это. — Думаю, ты лжешь.
— Прости, котенок, — я ухмыльнулся и показал ей свое черное пятно. — Удачи в следующем раунде.
— Если она до него дойдет, конечно, — напомнил Краскон и повернулся к женщине-кошке. — Предупреждаю: я очень хорош в этой игре.
— Уверена, что так, милорд, — Рита склонила голову и стоически посмотрела в глаза человеку-динозавру. — У меня нет пятна.
— То, что ты говоришь, — правда, — сказал Краскон, не особо раздумывая.
— Милорд прав, — сказала она и перевернула свою пустую карту. — Я выбываю.
— У меня есть пятно, — сказал Краскон и повернулся к брату.
— Ты же знаешь, я никогда не смогу тебя обыграть, Краскон, — сказал младший брат-рептилия, искоса глядя на человека-динозавра. — Ты сказал правду.
— Ложь, — отрезал Краскон и показал свою пустую карту. — Еще один раунд для тех, кто в игре.
Я потянулся за новой картой, но на этот раз, прежде чем посмотреть на нее, я внимательно изучил своих противников — сначала Иди, потом Краскона. Я решил, что они будут моими самыми серьезными соперниками, поэтому хотел получить максимум информации по их лицам в тот короткий миг, когда их бдительность ослаблена. Легче сказать, чем сделать, особенно с Красконом. Он был как бетонная стена, ни единой трещинки.
— Итак, леди Иди, вы готовы? — снова начал Кларк. — У меня есть пятно.
— Правда, — сказала Иди своим игривым голоском.
— Ах, это благородная смерть — пасть от твоей руки, — с поклоном признал человек-ящерица, заставив женщину-антилопу хихикнуть.
— Снова моя очередь, — Иди повернулась ко мне и постаралась собраться.
Или, вернее, попыталась, но дрожь в ее губах почти сразу выдала ее. И хотя она утверждала, что у нее пятно, я знал, что это ложь. Она наконец рассмеялась, показывая столу свою пустую карту.
Теперь снова была моя очередь, и я повернулся к человеку-динозавру, потому что Рита уже выбыла.
— У меня есть пятно, — заявил я, хотя на этот раз вытащил пустую карту. Но мысленным взором я все равно представил это пятно так, чтобы оно было максимально близко к истине, насколько я мог обмануть свой собственный разум.
— То, что ты говоришь, — правда, — заявил Краскон.
— Извини, здоровяк, — сказал я и показал ему свою пустую карту.
— Что? — почти взревел он, и все мы, не-Террианцы, подпрыгнули от такой внезапной вспышки темперамента у обычно спокойного типа. Заметив нашу реакцию, он тут же взял себя в руки. — Очень хорошо. Обычно такого не происходит, когда я играю.
— Верно, — подтвердил Кларк, и я заметил, что он старается не смотреть брату в глаза, как, впрочем, и все мы.
— У меня нет пятна, — ответил Краскон, и его каменное выражение лица вернулось на место.
— Ты… лжешь, — продолжил человек-ящер, Кларк.
— Неправда, — сказал лорд-регент и почти с нетерпением потянулся за следующей картой. — Последний раунд, Медведев.
— Понял, — сказал я и потянулся за своей картой.
Глава 24
Теперь, когда остались только человек-динозавр и я, я решил, что самое время достать маленький козырь из моего метафорического рукава. Поэтому, когда он перевернул свою карту, я щелкнул пальцами своего временного транса.
Щелк.
Мир замедлился вместе с биением моего сердца. Краскон, казалось, переворачивал свою карту в замедленной съемке.
Щелк.
Я замедлил мир еще больше, вглядываясь в его непроницаемое лицо в поисках хоть малейшей трещинки. Что касается подсознательных реакций, то у этого парня их практически не было. Но, наблюдая за каждым микродвижением его лица, словно под микроскопом, я заметил кратчайшее, едва заметное раздувание его ноздрей. Если это был его «сигнал», то мне нужно было его расшифровать. Возможно, он действительно увидел что-то на карте, и предвкушение вызвало этот непроизвольный рефлекс. Или же он мог заставить себя солгать, и это тоже вызвало напряжение.