— И все? — Сет изобразил разочарование. — За двадцать золотых я ожидал большего.
— Ты платишь за то, чтобы остаться в живых, красавчик. — Костолом поднялся. — И не думай нас кинуть. У нас наверху глаза и уши. Очень… влиятельные глаза.
— Кто, например?
Костолом на мгновение замер, а потом расхохотался — коротким, лающим смехом.
— А ты любопытный. Скажем так, не все лорды одинаково брезгливы к деньгам, которые пахнут рудой и кровью. Даже такие чистюли, как его светлость Валериус.
Он подмигнул и, не оборачиваясь, растворился в толпе у стойки.
Сет остался один. Воздух вокруг него, казалось, стал еще холоднее. Он получил то, за чем пришел. И даже больше. Вот только эта информация была похожа на яд. И он только что проглотил смертельную дозу.
Таллос, наш новый проводник с лицом, похожим на карту старых, забытых дорог, повел нас вглубь жилых пещер. «Жилых» — это было сильное преувеличение. Скорее, это напоминало норы, выдолбленные в теле горы, где люди существовали, а не жили. Воздух был спертым, тяжелым, пропитанным запахом сырости, дешевой еды и чего-то еще — застарелого отчаяния.
«Очаровательно», — пробормотал Сет мне на ухо, пока мы шли по узкому, тускло освещенному проходу. «Местный санаторий, не иначе. Прямо чувствую, как оздоравливаюсь».
«Тише ты», — шикнула на него Ада, но я видел, как она сама поежилась.
Люди, которых мы встречали, были похожи на тени. Изможденные, с потухшими глазами, они молча провожали нас взглядами, в которых не было ни любопытства, ни враждебности. Только глухая, всепоглощающая апатия. Они двигались медленно, словно экономя каждый джоуль энергии. Братская могила, в которой людей хоронили заживо.
«Макс, я не могу здесь дышать», — прошептала Шелли, прижимаясь ко мне. «Воздух… он отравлен».
«Я знаю», — я обнял ее за плечи, чувствуя, как она дрожит. «Держись. Мы здесь ненадолго».
Иди шла рядом с Ритой, прижав ладони к вискам. С тех пор как мы спустились, ее головная боль только усилилась. «Шум… он становится громче», — едва слышно сказала она.
Внезапно впереди, в небольшой пещере, служившей, видимо, общей столовой, один из шахтеров замер с кружкой в руке. Он сидел за грубым столом с тремя другими работягами, но вдруг застыл, как статуя. Его глаза остекленели, уставившись в пустоту.
«Что с ним?» — напрягся Кларк, останавливаясь.
Шахтер медленно, как во сне, повернул голову. Его губы растянулись в блаженной, жуткой улыбке.
«Слышите?» — прошептал он голосом, полным благоговейного трепета. «Какая… какая сладкая песня…»
Его сосед по столу, коренастый мужик с густой бородой, толкнул его в плечо. «Ты чего, Гром? Опять нанюхался спор?»
Но тот его не слышал. «Камень… — пробормотал он, закатывая глаза, так что стали видны одни белки. — Камень поет… зовет меня домой…»
А потом он издал дикий, нечеловеческий вопль и вскочил на ноги, опрокинув стол. В следующую секунду он вцепился зубами в горло бородатому соседу. Хрустнула кость, брызнула кровь.
Началась паника.
Женщины завизжали, мужчины с руганью вскакивали на ноги, пытаясь отбежать, но в тесной пещере это было почти невозможно. Люди спотыкались, падали, давили друг друга. Хаос.
Рита и Сет мгновенно выхватили оружие, вставая перед нами живым щитом. Я толкнул Шелли и Иди за свою спину, выискивая глазами нашего проводника. Таллос стоял абсолютно спокойно, скрестив руки на груди, и с мрачным интересом наблюдал за разворачивающейся бойней.
Приступ, как заразная болезнь, перекинулся на других. Еще двое шахтеров с такими же безумными воплями набросились на тех, кто был рядом. Один начал биться головой о каменную стену, превращая свое лицо в кровавое месиво.
«Назад!» — рявкнул я, оттаскивая своих дальше по коридору. «Кларк, что это, черт возьми⁈»
«Помешательство», — коротко бросил он, его лицо было пепельно-серым.
Прежде чем мы успели что-то предпринять, в пещеру ворвался отряд. Пятеро здоровенных амбалов в кожаных доспехах, вооруженных тяжелыми, окованными железом дубинками. Братва. Они двигались слаженно и без эмоций, как команда зачистки.
Они не пытались никого успокоить. Не кричали предупреждений.
Первый же удар тяжелой дубинки с влажным треском размозжил череп шахтеру, который бился о стену. Он рухнул на пол безвольным мешком с костями. Второй боец одним коротким, выверенным движением снес голову обезумевшему, все еще терзавшему тело своей жертвы. Остальных добили так же быстро и буднично. Глухие, мокрые удары, хруст ломаемых костей — и через несколько секунд все было кончено.