Кларк стоял на коленях посреди того, что ещё минуту назад было покоями его отца. Он смотрел на груду камней невидящим, расфокусированным взглядом, словно пытался разглядеть сквозь них то, что уже безвозвратно ушло. Его широкие плечи мелко, судорожно сотрясались в беззвучных рыданиях.
Рита подошла к нему первой. В ней не было ни суеты, ни паники. Не говоря ни слова, она просто опустилась рядом и коснулась его плеча. Жест был спокойным и твёрдым — якорь посреди этого хаоса.
«Надо уходить, Кларк, — тихо сказала она. Голос ровный, без дрожи. — Здесь небезопасно. Потолок может обрушиться в любой момент».
«Я должен… — прошептал он, не отрывая взгляда от каменной могилы, ставшей последним пристанищем регента. — Похоронить его… Это мой долг…»
«Должен что? Собирать кости?» — Таллос, стоявший рядом, сплюнул на пол кровавый сгусток. Его лицо было мрачной маской из сажи и запекшейся крови, из-под которой горели яростью глаза. «Город внизу горит. Твой отец подарил нам шанс, не смей его просрать, сидя в этой пыли».
«Шанс на что, Таллос?» — вмешался Сет. Он с брезгливой методичностью пытался оттереть пыль с рукава своего некогда щегольского камзола, но лишь размазывал грязь. «Умереть не здесь, а на улице? Ворота блокированы, порт под контролем остатков гвардии Валериуса. Мы в ловушке. В огромной каменной гробнице, которая вот-вот остынет и превратится в ледяной ад».
Слова Сета, холодные и логичные, ударили по Кларку сильнее, чем грубость Таллоса. Он наконец поднял на нас лицо, мокрое от слёз и серой грязи, и в его глазах плескалась абсолютная, беспросветная безнадежность.
«Сет прав… Куда? Куда нам идти? У нас нет кораблей. Все, что было, Валериус бросил на штурм Цитадели…»
Он умолк. В наступившей тишине я смотрел на их лица, и мозг, работающий на остатках адреналина, раскладывал пасьянс. Отчаяние Кларка. Холодная, бессильная ярость Таллоса. Прагматичный, убийственный пессимизм Сета. Молчаливая, стальная решимость Риты. Все это — готовые ингредиенты для катастрофы. Они были готовы либо умереть здесь, либо перегрызть глотки друг другу внизу. Кто-то должен был выдернуть чеку из этой гранаты отчаяния. И, как всегда, этим кем-то должен был стать я.
И тут в моей голове, уставшей от боя и хаоса, что-то щёлкнуло. Короткое замыкание. Все эти куски головоломки — корабль-мир, рассказы о вирмах в глубине, технологии древних, запертые в недрах горы, — сложились в одну безумную, абсурдную, но единственно верную картину.
«Кораблей нет, — я шагнул вперёд, и скрип моих сапог по щебню заставил всех обернуться. — Значит, построим свой».
Сет уставился на меня как на душевнобольного. «Построим? Из чего, Макс? Из камня и благих намерений?»
Я проигнорировал его сарказм и опустился на корточки перед Кларком, заставляя его посмотреть мне в глаза, поймать мой взгляд.
«Ты говорил, внизу, в самых глубоких шахтах, живут чудовища. Вирмы».
Таллос замер, и в его глазах мелькнул странный огонек — смесь страха, ненависти и… интереса? «Подземные змеи…»
«Да, — кивнул я, не отводя взгляда от Кларка. — Огромные, уродливые, с шкурами, достаточно прочными, чтобы выдержать давление самой горы. Вы веками их боялись. А что, если это не монстры? Что, если это… ресурс? Их шкуры, их кости. Мы не будем строить галеон с резными русалками на носу. Мы построим ковчег. Брутальный, страшный, сшитый из кошмаров, но он вывезет нас из этого ада».
Повисла тишина. Идея была настолько дикой, что её нужно было переварить. Она застряла у них в ушах, отказываясь проникать в мозг.
Первым, на удивление, снова заговорил Таллос. Он хмыкнул, и это был первый звук, не похожий на рычание, который я от него слышал. «Корабль, построенный из крови наших древних врагов… Мне нравится. В этом что-то есть. Символично».
Это был крючок. Теперь нужно было тащить. Я посмотрел прямо в глаза Кларку.
«Твой отец пожертвовал собой, чтобы дать вам будущее. Не ему, не мне, а *вам*. Твоему народу. Сейчас они там, внизу, режут друг друга, потому что у них нет лидера. Нет надежды. Дай им её. Скажи им, что ты поведёшь их к новой жизни, прочь из этой могилы. И они пойдут за тобой. Они пойдут за тобой даже в пасть к вирме».
Наш исход из Цитадели напоминал паническое бегство крыс с тонущего корабля. Улицы внизу, видимые сквозь проломы в стенах, превратились в безумную арену, где каждый был против каждого. Крики, звон стали, сполохи огня. Хаос.