Я смотрел на эти кровоточащие раны в небе. Каждая из них, как я теперь понимал, вела к какому-то из летающих островов. Это была не просто карта. Это была схема распространения инфекции. И сейчас вирус вырвался из пробирки и пошел гулять по всему организму.
— Куда теперь, Макс? — Рита встала рядом, её рука нашла мою. Её ладонь была теплой и твердой, единственный островок реальности в этом нарастающем кошмаре. Её прикосновение было не вопросом, а утверждением: «Я с тобой, куда бы ты ни решил».
Я посмотрел на восток. Туда, где, по словам Сета, находилась Усадьба Вороновых. Поместье Байрона Рамзи. В самое сердце аристократии, которую я презирал всей душой. В центр паутины интриг и высокомерия. Но сейчас это было единственное место, где мог быть хоть какой-то ответ. Лететь прочь, прятаться? Бессмысленно. Прятаться было негде. Тьма накрывала всех.
— Туда, — я кивнул в сторону самой большой и яркой багровой язвы на горизонте. — В самое пекло. Похоже, война пришла не только в Дальнегорск. Она пришла за всеми.
Наше появление было сродни приземлению эскадрильи боевых вертолетов на поле для гольфа во время воскресного чаепития. «Рассветный Странник», наше уродливое, асимметричное, сшитое из кошмаров и ржавчины детище, с тяжелым гулом пробил облака и завис над идеально подстриженными лужайками Усадьбы Вороновых. Внизу, как муравьи в потревоженном муравейнике, забегали крошечные фигурки. Стражники в начищенных до блеска доспехах, садовники, бросившие свои инструменты, — все они с ужасом и изумлением задранными головами смотрели на наш ковчег-франкенштейн, который отбрасывал на их идеальный мир уродливую тень.
— Постарайся не помять газон, Макс, — съязвил Сет у меня за спиной. — Байрон этого не любит.
— Постараюсь парковаться по разметке, — пробормотал я в ответ, чувствуя, как палуба вибрирует под ногами.
Посадка была жесткой. Корабль, лишенный всякой аэродинамики, рухнул на землю с глухим ударом, от которого застонали все его швы, а у меня клацнули зубы. Земля содрогнулась, и я почти физически ощутил, как у главного садовника случился инфаркт, когда наш ржавый монстр вспахал изумрудную траву. Едва мы коснулись земли, как Шелли уже была у трапа, мгновенно превратившись из воительницы обратно в хозяйку и организатора.
— Раненых — сюда! — её голос звенел, как натянутая струна, не допуская возражений. — Детей и женщин — к тому фонтану, там есть вода! Не толпиться!
И люди пошли. Грязные, изможденные, перепуганные беженцы, закутанные в рваные одеяла, спускались по скрипучему трапу и ступали на землю, которая казалась им раем после каменного ада Дальнегорска. Они с недоверием смотрели на мраморные статуи, на аккуратные клумбы, на саму возможность того, что в мире еще осталась такая мирная, нетронутая красота. Контраст между нашими людьми, пахнущими дымом, страхом и смертью, и этим местом был чудовищным. Мы привезли войну и отчаяние прямо на порог этого островка благополучия.
Нас встретил отряд стражи во главе с суровым капитаном. Они окружили корабль, держа мечи наготове, но не нападали, явно ошарашенные нашим видом. Их капитан, мужчина с квадратной челюстью и недоверчивым взглядом, подошел к нам.
— Именем лорда Рамзи, кто вы такие и что это за… судно?
Прежде чем кто-либо успел ответить, толпа стражников расступилась, словно вода перед ледоколом. К нам шел сам Байрон Рамзи. Он был одет в простой домашний камзол, без регалий и оружия. И на его лице не было ни удивления, ни страха. Только тяжелая, мрачная усталость и… узнавание. Словно он ждал нас, и наше прибытие было лишь подтверждением его худших опасений.
Он остановился в нескольких шагах, обвел взглядом наш уродливый корабль, сотни беженцев, наши перепачканные сажей и кровью лица.
— Я ждал вас, — его голос был тихим, но в нем была стальная сила, заставившая всех вокруг замолчать. — Хотя и надеялся, что ошибаюсь. Пройдемте в дом. Нам многое нужно обсудить. — Он повернулся к капитану стражи, и его тон стал приказным. — Окажите этим людям всю необходимую помощь. Разместите их в гостевом крыле. Обеспечьте едой, водой и лекарями. Это — гости Альянса.
Он посмотрел на меня, на Кларка и Таллоса.
— А вас я жду в своем кабинете. Немедленно.