Нет, не мог. Невезучий пассажир сел в Аше, но на следующих трех станциях из электрички не выходили. Да и не заходили - так, в первый вагон залез один дед на станции "Казаяк". Да и Петрович, все это время стоявший во втором вагоне, уверяет, что в третий никто не проходил.
Значит, убийца все еще здесь. Сидит на скамейке и делает вид, что его ничего не волнует - точь-в-точь как приличная с виду парочка, подбросившая под сиденье дохлую кошку. Нагадил и планирует смыться. Ага, щщщасс... Полиция однозначно будет ждать нас на станции "Урман" - две следующие, безликие "километры", для этого слишком маленькие. Моя задача проследить, чтобы за это время из вагона никто не вышел. Мало ли, вдруг преступник заметил наши с Петровичем подозрительные перемещения возле трупа и решил смыться.
Отхожу от тела, становлюсь в дверях и еще раз осматриваю пассажиров. Не будем всерьез рассматривать в качестве потенциальных убийц малолетних детей и пенсионерку. А вот усталая женщина, молодая мать и студент... Куда он, кстати, направился?..
- Эй, молодой человек, постойте! - кричу я, с ужасом понимая, что кому-кому, а ему со своей стратегически выгодной позицией "спиной к жертве" даже не требовалось вставать - лишь перегнуться через сиденье. - Покажите билет!..
Студент замирает, роется по карманам, находит - таки билет и сует мне со словами: "я сейчас выхожу". Электричка неуклонно приближается к остановочной платформе, и мне не остается другого выхода, кроме как вцепиться в студента обеими руками и грозным голосом заявить, что он никуда не пойдет, потому, что пятьсот рублей, которыми он рассчитался - фальшивые.
Электричка подъезжает к платформе, двери открываются. Ошарашенный студент пытается убедить меня в том, что рассчитывался сторублевкой. Двери закрываются, электричка набирает скорость. Молодой человек с тоской провожает взглядом свою остановку, а я дрожащими руками достаю телефон и говорю все, что думаю о Петровиче, машинисте и долбаных уголовниках. Напарник обещает, что двери не будут открывать до Урмана, а там уже ждет полиция. Радостно информирую об этом пассажиров, и двадцадцать минут до Урмана на повышенных тонах препираюсь со студентом, причем остальные пассажиры тоже не остаются в долгу.
Ну, кроме одного.
По счастью, вскоре в вагон заходил нервный Петрович, перекрывая своей тушей переднюю дверь. В сторону трупа он старается не смотреть.
Вскоре мы прибываем к Урману. Полицейские, поджидающих нас на платформе, залезают в вагон и тут же направляются к трупу, а двое из них берут "в клещи" студента. Тот истерично вопит про фальшивые деньги; его перебивают на полуслове и говорят про убийство. Волшебное слово "убийство" приводит пассажиров в состояние шока; я же облегченно вздыхаю, опускаюсь на сиденье - убийца схвачен, самое страшное уже позади... и замечаю, что бабушка тихо-тихо направляется к выходу. Та самая бабушка, которой не хватало четыре рубля на билет до Уфы.
А ведь современная молодежь не жалует носовые платки...
- Эй, простите, - бросаюсь к ближайшему стражу порядка, - а вдруг...
- Женщина! - рявкает мент уползающей бабке. - Я что, неясно сказал - все пассажиры задержаны как свидетели?
Поставьте сумки на пол, сейчас закончим с телом и начнем осмотр личных вещей.
- Будут искать пистолет, - восхищенно произносит кудрявая второклассница. В ее глазах сияет незамутненное детское любопытство.
- И не только, - поощрительно улыбается полицейский. - Даже если преступник успел избавиться от орудия преступления, на его вещах могли остаться следы крови. Их очень тяжело уничтожить. Достаточно пропустить маленькое пятнышко, скажем, на рукаве...
Петрович бледнеет - нервы не выдерживают. Причем не только у него.
- Не надо! - кричит бабуля. - Не надо, я не хотела! Это он, он! Он посадил Володьку! Зачем он поехал на электричке?! Зачем?!
Занавес. Из-за всей этой кутерьмы в Иглино электричка прибывает с опозданием на два часа.
В вагон тут же набирается возмущенно бурчащий народ.