Помимо прочего эти события заставили меня задуматься о вопросах философского характера. По всей видимости, человек, который решил носить по жизни имя великого философа и сам должен быть философом. Суть тех идей, которые в этот момент бродили в моей голове была достаточно проста и полностью сочеталась с моими амбициями. Сменив имя я как загнанный волк перепрыгнул за красные флажки и тем самым обрел внутри себя совершенно новое пространство, пространство своего Я. «Я могу все». Именно эта мысль все больше захватывал меня, формировала во мне уверенность в своих силах и своих возможностях. Мне нужна была опора, философская опора оправдания своих амбиций, а не просто набор фантазий о своем светлом и великом будущем. Я всегда ощущал в себе какие-то силы, которые дремлют и Порев своим творчеством эти силы во мне разбудил. Всякий раз, видя тотемную визуализацию, я осознавал свою уникальность, то, что по своим способностям и возможностям превосхожу всех кто меня окружает. И осознание этой уникальности формировало во мне право требовать от общества признания этой уникальности. Однако я прекрасно понимал, что просто так этого признания добиться будет невозможно и нужно найти для себя такое поле деятельности, на котором семена моего эгоизма расцветут пышным цветом. Что это будет? Карьера в бизнесе, искусство или религия? Где мое призвание и где я буду богом? Именно богом, самым великим и не превзойденным.
ГЛАВА ЧЕТВРТАЯ. ЙОГА
Помимо учебы, тусовки и работы, важной частью моей жизни стала играть Йога. Она привлекала меня своей наполненностью глубокими смыслами и культурными традициями. А если без этого дурацкого пафоса, по простому, то куда не посмотри половина тусовки была завернута на этой теме, а следовательно нужно было соответствовать. Однако через какое-то время я вошел во вкус. Стал на постоянной основе посещать занятия, читать литературу и прочее и прочее.
В зале, в котором я занимался, было много интересных людей, но особенно выделялся Алекс Маа. Мужчина лет 40-45, моложавый, эксперт и организатор выставок по современному искусству. Жил он в том же доме, где проходили занятия и потому ходил почти ежедневно. По всей видимости, родом он был откуда-то из Прибалтики и говорил с характерным тягучим акцентом. Естественно я со своим честолюбием не мог пройти мимо знакомства с таким человеком, прекрасно понимая, что он имеет самые широкие связи не только в области искусства, но и в других сферах. Очень быстро мы познакомились и подружились. Пару раз я был у него в гостях. Он приглашал меня посмотреть на картины, которые собирались к выставкам, где он выступал куратором. Так как в плане современного искусства я был полный профан, хотя и стремился лучше разобраться в этом вопросе, оценить странную мазню, которую он демонстрировал у меня как-то не получалось. Но я старался не показывать своей малограмотности и выражал «сдержанный восторг» по поводу этих работ.
Естественно, результатом «сдержанного восторга» стала возможность посещения, как его проектов, так и проектов его знакомых. В основном это были выставки современного визуального искусства. Довольно быстро я понял, что разбираться в этом искусстве нет необходимости, мне это очень подробно объяснил сам Алекс.
На одной из выставок, где демонстрировались огромные холсты пополам покрытые черной и белой краской по центру которых были разбрызганы разноцветные кляксы, я стал приставать к нему с расспросами о том, как стать таким вот художником, чтобы вот также пафосно выставляться. В детстве я посещал художественную школу, пусть и провинциальную. А уж сколько метров забора я покрасил и вспомнить сложно. Так что я чувствовал в себе силы и возможности водить валиком по холсту и получать восторги публики, пусть эти восторги и ограничиваются только временем презентации.
– Алекс – обратился я к своему старшему другу – вот вы человек очень опытный и хорошо разбираетесь в вопросах искусства. Я бы тоже хотел себя попробовать в живописи. В детстве я увлекался рисованием и даже ходил в художественную школу.