Чувствовалось, что Алекс может говорить на эту тему бесконечно. Он говорил и говорил. Идея вечной жизни и бесконечной власти над природой, которая почему-то должна возникнуть если мы станем частью всеохватного искусственного интеллекта как-то не очень укладывалась у меня в голове. Все его аргументы вызывали у меня совершенно противоположные представления. Я не мог понять одного. Как отдавшись и слившись полностью с искусственным интеллектом можно стать свободным? Весь мой личностный эгоизм сразу и однозначно начал протестовать против этого. Если ты часть чего-то, то ты уже не свободен. Ты лишен права что-то решать, ты становишься в лучшем случае функцией, винтиком в чьем-то теле, а по сути, ты становишься ничем. Моя философия «Абсолютного -Я» категорически не стыковалась с этими технологическими изысками. Для меня было куда привлекательнее самому забраться на вершину социальной пирамиды, а не стать транзистором или программным кодом в огромном железном ящике. Я не мечтал о власти, я мечтал об успехе, о доказательстве всем своей уникальности о том, чтобы все эту мою уникальность признали. Что же касаемо вечной жизни, то тут у меня тоже были вопросы. А для чего нужна вечная жизнь? Единственным ответом на этот вопрос было утверждение о том, что человек сможет всего себя посвятить творчеству и искусству и если долгая жизнь позволит мне получить всеобщее признание, то я в принципе готов пожить подольше. Тут у меня противоречий с трансгуманизмом не возникало. Постепенно поток сознания о великих технологических перспективах человечества с чипами в голове, которыми так упивался Алекс, меня начал утомлять и я решил сменить тему.
Сначала я не обратил внимания, но потом увидел, что в руках он держал книгу под названием «Духовные практики ламаизма». Я решим прервать поток его восторгов, распространяющий трансгуманизм до самых пределов вселенной и спросил если в этой книжонке что-то интересное.
-В целом нет, за исключением подробного описания обряда Тшед или Чод, одного из самых мрачных обрядов которые существуют в мире. Суть обряда такова. Адепт уходит в тихое место и отдает свое тело духам. Духи его грызут или иными словами его опустошают. Если они его сгрызли и он утрачивает свою самость, то он умирает, если мозги не пошли набекрень, то переходит на совершенно другой уровень сознания. В общем, умеют господа-монахи душевно отдохнуть на природе. Многие из тех, кто этот обряд совершают, погибают – закончил свой анонс Маа.
- Сурово, – сказал я, – дай мне ее почитать на досуге.
- Да нет проблем, – и он протянул мне книгу.
Новый зал, в который меня позвал Маа, оказался довольно странным местом. В отличии от светлого с высокими потолками зала для занятий Хатха-йога, которую мы практиковали, здесь все было наоборот. Потолки низкие, стены раскрашены белой и черной краской. Что-то очень мрачное чувствовалось во всем. Но занятия сами по себе проходил очень интересно. Уровень преподавателей был действительно высок. Я решил практиковать в этом зале медитацию сухого голодания. Я о ней давно слышал, но боялся ее пробовать. А тут был преподаватель, который досконально в этом разбирался. В общем, так я и практиковал йогу. Одно занятие в светлых, похожих на рай пространствах, другое же было больше похоже на нисхождение в темные глубины. Я их называл для себя Белый и Черный залы.
Где-то через пол года после первого посещения Черного зала произошел инцидент, который навсегда разорвал наши отношения с Алексом. Дело было так. Занятие закончилось и группа собралась пообщаться с учителем. Вдруг неожиданно кто-то шлепнул меня по заднице. Я обернулся, передо мной стоял Виталик, сексуальная ориентация которого ни у кого никогда не вызывал сомнения. «Приивет, протянул он. Ты сегодня пойдешь на наше Паати.» В этот момент во мне начал нарастать гнев. Будучи воспитанным в суровой мужской среде, где подобное глубоко презиралось, я и мысли не мог допустить, что какой там п…. позволит себе такие вольности по отношению ко мне. «Ну как, ты же с Маа, вы друзья – сладкая парочка, все так говорят и сам он об этом говорит». В этот момент в зал вошел Маа. Гнев как быку застил мне глаза. От злости у меня перехватило дыхание. Я подошел к нему и схватил за грудки. «Гнида, ты что себе позволяешь? Я нормальный пацан». Я встряхнул его и Алекс ударился головой о кафельную плитку стены. Видимо я был очень зол и удар получился сильным. На стене появилась кровь. «Если узнаю, что ты про меня распускаешь какие-то слухи, я тебя вообще урою». В качестве дополнительного аргумента я со всей силы заехал ему кулаком в живот. Алекс обмяк и опустился на пол. «Ты понял, что я тебе сказал, понял? И не дай бог, если мы с тобой где-то пересечемся». Он ничего не ответил, но потом тихо как змея прошипел: «Я тебе отомщу гаденыш, отомщу». Я не стал продолжать и быстро вышел из зала.