Вот такой рой мыслей и идей в совокупности с идеями о том, как организовать в интернете Ашрам для VIP вертелись в тот момент в моей голове. В общем, на протяжении нескольких месяцев я был в состоянии непрекращающегося эмоционального оргазма.
Среди калейдоскопа эмоций и событий этих месяцев произошло еще одно событие, о котором стоит рассказать. Мне приснился очередной литературный сон. Я снова встретился со своими любимыми писателями. Однако этот сон был разительно не похож на то, что мне приснилось до этого и видимо по этой причине я его хорошо запомнил.
И так. В начале сна я нахожу себя в огромном белом помещении. Возможно это храм, а возможно просто место великой духовной силы. В какой-то момент я понимаю, что локация поменялась и теперь я уже на вершине огромного кургана среди бескрайней степи. Я вижу, как снизу ко мне идут одетые в серое рубище три моих любимых писателя: Лев Толстой, Федор Достоевский и Сергей Есенин. Они взошли на вершину кургана, где белым песком был обозначен круг и сели на землю за пределами этого круга. По всей видимости, они меня не видели, я был где-то за кадром этого сна. После нескольких минут молчания Лев Николаевич произнес:
– О чем будем размышлять сегодня?
– О черном человеке, – предложил Достоевский.
– Хорошая тема, достойная. Кто у нас в Россию первым притащил эту гадость с Запада. Пушкин небось? – спросил Толстой.
– Да, он самый, – включился в беседу Есенин, в «Моцарте и Сальери» он Моцарту реквием заказал.
– Понятно. Слышал я, – произнес с каким-то величественным пафосом Толстой, – что вы Сереженька поэму написали о Черном человеке.
– Да, она так и называется «Черный человек».
– Тогда нужно попросить птицу Алконост принести текст и вы нам ее почитаете – включился в беседу Достоевский.
Как только Достоевский закончил фразу, в центре круга появилась огромная птица Алконост, держа в руках томик стихов Есенина. Она подняла руки с книгой над головой, произнесла какие-то заклинания на древне-славянском языке, и передала ее поэту. Есенин начал читать:
Друг мой, друг мой,
Я очень и очень болен.
Сам не знаю, откуда взялась эта боль.
То ли ветер свистит
Над пустым и безлюдным полем,
То ль, как рощу в сентябрь,
Осыпает мозги алкоголь.
Не успел Есенин закончить фразу, как вдруг раздался резкий свист и на огромной скорости в пространство круга влетело нечто черное и врезалось в птицу. Трах, бабах, крики птицы, разлетающееся во все стороны перья, запах серы. Потом сразу все стихло и в центре круга вместо птицы оказался маленький человечек, с выразительной мимикой и жестикуляцией. Одет он был в строгий черный костюм и в укороченные брюки. Ярко красные носки кричали на всю округу о неудержимой воле их хозяина. Это был Ленин.
– Здрасьте вам! Слышу говорите про алкоголь. Неужели пьянствовать собираетесь? А, что? Никто ……………..Вот незадача. Думал тут гудешь идет во всю Ивановскую, а тут русские писатели думу думают. Досадно. Кстати как вам мой мопс Иудушка Троцкий? – произнес Ленин задрав морду маленькой собачке которую держал на руках, - Скажу я вам злюка такая, аж жуть. Уттиии мой маленкий. Ну да ладно лети, – в следующий момент мопс с лицом Троцкого получив пинок от Ленина исчез за горизонтом.
– Жаль, что пьянки не будет, очень жаль. А то меня только что из Европы выперли, или не только что, забыл. Да и не важно. Выперли, значит выперли. Важно куда. В эту дикую, страшную, холодную страну, где только что и умеют - это пить из самовара водку и плясать под балалайку с медведями, раздавая всем взятки. Как теперь жить без сосисок и холодного пивасика, трагедия однако. Хотелось немного стресс снять. Ну так с вами разве его снимешь, занудные писаки, – он немного помолчал и продолжил – и так, если пьянки не будет, то давайте во что ни будь сыграем, скажем в карты. Нас четверо, может пульку распишем. А, Лев Николаевич? Вы помнится в бытность свою по молодости ой как любили в картишки перекинуться, и денег проиграли уйму. Да и вы Федор Михайлович не лишены азарта. Может тряхнем стариной, вспомним молодость?