Кто это был, что это был за голос, почему я его слышал? Я чувствовал, что все глубже погружаюсь в холодное, темное пространство небытия, но в какой-то момент меня что-то ухватило за шиворот и потянуло наверх. И в этот самый момент мне захотелось жить, ЖИТЬ, не смотря ни на что, ЖИТЬ и дышать полной грудью, ЖИТЬ, ЛЮБИТЬ, МЕЧТАТЬ! Одним словом ЖИТЬ!
Изо всех сил я начал грести руками, в какой-то миг моя рука ухватила ветку. Лодка перевернулась практически у берега и не смотря на то, что место было глубоким, в воде были затопленные деревья. С их помощью я и выбрался на берег. Немного отдышавшись, я пошел домой весь в грязи, тине, отрезвленный жгучим холодом антрацитовой воды и полный желания жить на всю катушку. Одно было непонятно, что это был за голос и кто меня вытаскивал из воды? Хотя в данной ситуации это могла быть просто галлюцинация.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ. МАЛЕНЬКИЙ ЭДЕМ
Если в плане психологии ночное купание в пруду мне очень хорошо прочистило мозги, то в плане здоровья все оказалось весьма печально. Результатом купания стало двухсторонние воспаление легких с попаданием в больницу. Вряд ли стоило бы описывать мое пребывание в лечебном учреждении, если бы не одно обстоятельство, а точнее один из пациентов, с которым я подружился. Дружба эта выглядела со стороны довольно странно, так как мой друг был почти на 40 лет старше меня и годился мне в дедушки. Мой визави по больнице был профессором в области социологии и философии, прекрасно разбирался как в современном искусстве, в истории, в геополитике и пр. и пр., скорее проще было сказать в чем он не разбирался. В общем, был человеком весьма широких и довольно оригинальных взглядов. Звали его Владислав Игнатьевич.
Больничная жизнь проста и незатейлива. Процедуры, прием пищи, бесконечное чтение книг или просмотр видео. Но благодаря профессору у меня были прекрасные часы глубокого человеческого общения. Обычно мы вели наши беседы в небольшой рекреации в дальнем конце коридора, которая благодаря усилиям персонала представляла собой небольшую оранжерею, мы ее прозвали «Маленький эдем». Находиться там было приятно и вся атмосфера располагала к беседам на философские темы. По возможности, после обеда мы шли в этот оазис зелени и расположившись на диванчике рядом с пальмами, фикусами и большим кустом бурно цветущей китайской розы проводили пару часов, посвящая их беседам на самые различные темы. Так как мы стремились не затрагивать политику, то попытки других пациентов присоединиться к нам довольно быстро прекратились.
Одной из первых тем с которой и начались наши беседы стала тема современной литературы. Нельзя сказать, что я большой эксперт в этой области, но мое увлечение Поревым и знание его творчества давало мне определенные основания судить об этом предмете. Естественно на вопрос Владислава Игнатьевича о том, что сейчас читает молодежь и какие писатели являются актуальными я предложил ему обсудить творчество VIP. Как оказалось, он даже не слышал о нем. Это меня еще более раззадорило. Я попросил бабушку принести вечером два моих любимых романа и в этот же вечер отдал их ему для прочтения.
На следующий день мы с ним практически не общались, только перекинулись приветствиями за обедом и он мне сообщил о том, что читает и завтра мы с ним обсудим прочитанное. Не знаю почему, но меня переполняла гордость как будто автором этих романов был не Порев, а я сам. Мне очень не терпелось услышать его мнение и я едва дождался пока мы с ним не прошли в «Маленький эдем» и не уселись на диван.
– Прочитал я ваши книги и вот что я вам скажу, — начал свою речь профессор, — странное они оставляют впечатление. Конечно, это действительно современные тексты, которые идут в канве постмодернистских подходов восприятия действительности, но какие-то они пластмассовые. Не знаю почему, но именно такое ощущение они у меня вызывают. Вроде бы и тема хорошая, почти классическая для нашей литературы, тема несостоявшегося поколения, поколения потерянного во времени под руинами 90-х. В дополнении к этому соединение ее с темой все подавляющего влияния средств массовой информации, которые собой подменяют реальность и все же. Постоянно возникает ощущение, что ты грызешь сублимированную лапшу. Оно конечно остро, даже порой забористо, но постоянно хочется добавить кипяточку, что бы это все стало чуть более вкусным и съедобным. И вроде бы питательно, но явно какая-то подделка, имитация пищи. Так и с этими текстами. Сплошная пластмассовость. Причем во всем: и в характерах героев, и попытках все это упаковать или сдобрить отсылками к восточной философии. Но так как в этой философии мало кто разбирается, то открываются практически безграничные возможности для профанации. В свою очередь заумь обычным человеком часто воспринимается как интеллектуальность, а то и почти как откровение. У меня было постоянное ощущение, что надо мной издеваются. Возможно, кому-то такой глум нравится. Даже уверен в том, что найдутся толпы воспринимающих это как высокое искусство, но лично для меня все это довольно безвкусно, хотя с большой претензией на современность и оригинальность. Но какие читатели такие и писатели. Если это нужно людям и они воспринимают это как искусство, то что тут поделаешь. Потакать и развлекать публику сейчас это основная задача искусства. Все превращается в балаган. Высокое и подлинное уходит, остается только звон бубенцов на колпаке скоморохов. И этот звон становится таким громким, что заглушает все живое. Глядя на весь культурный мусор, который сыпется из телевизора и вообще отовсюду и такой рак кажется рыбой. Я не берусь судить с позиции словесности. Как это искусство понимают литературоведы мне не известно, возможно в этом плане тут все по высшему разряду и в полном порядке. Возможно по его творчеству будут написаны тома исследований и сотни диссертаций, но и в этом плане я для себя ничего особенно вкусного не нашел. Увы. Современный мир все больше начинает представлять не набор сложных текстов или хотя бы предложений, а отрывки из заголовков, а на такой куче мусора может произрастать все что угодно. Если говорить по большому, то единственное чувство которое я могу испытывать к этому автору это безразличие. Пустота – она и есть пустота, сколько в нее не вглядывайся. Так что увы. Восторгов нет и возмущения нет. Не думаю, что я хотел бы что-то читать аналогичное, хотя возможно в его творчестве есть и другие книги, но то что вы мне предложили увы мало интересно.