И вот передо мной открылись двери, и я вошел… вошел в совершенно пустое помещение. Огромный зал не имел ни мебели, ни цветов, ничего вообще. Только еще один лингам сделанный из какого-то черного глянцевого материала стоял среди пустого пространства. Едва заметный запах плесени и грибов витал в воздухе, создавая ощущение, что я нахожусь то ли в лесу, то ли в подвале. И что дальше? Куда идти?
Я подошел к черному обелиску и зачем-то постучал по нему. Не смотря на то, что он казался сделанным из камня, по факту это был пустой деревянный короб. Я зачем-то постучал еще раз и в этот момент практически из неоткуда передо мной появилась миловидная девушка восточной внешности и глубоким басом произнесла:
-Приветствую тебя Платон в стенах нашего Института.
Где-то подсознательно я предполагал, что столкнусь с чем-то подобным, необычным. Ну не может институт изучающий творчество моего кумира быть организацией с замшелыми книжными шкафами и просиженными стульями, хотя запах который витал в воздухе именно об это намекал самым настойчивым образом. Но контраст между кукольной внешностью и оперным басом, которым ко мне обратились, все же озадачил.
- Ой, — неожиданно по детски высоко пискнула девушка, — не тот голос выбрала, так лучше? – произнесла она легким девичьем голоском.
– Да, так лучше, — ответил я, куда идти?
– Следуйте за мной, – она направилась в сторону единственной двери над которой тоже было панно, но только динамическое. Это был большой экран, на котором то появлялись, то исчезали какие-то мутные тени. Однако, не смотря на всю мутность, возникало стойкое ощущение, что это сексуальная оргия.
Заметив, что я смотрю на панно, моя спутница сказала:
– Не правда ли замечательное произведение искусства. Сколько в нем динамики и экспрессии и при этом столько неясности и недосказанности.
– На счет экспрессии я бы спорить не стал, а вот на счет неясности все было очень понятно.
Мы вошли в лифт и тут я окончательно осознал, что передо мной голограмма. Странно, почему я это не понял сразу, было же все очевидно. В этот момент видимо у меня что-то изменилось в лице, так как моя голографическая спутница посмотрела в мою сторону и тихо сказала:
– Не смущайтесь, мы используем в своей работе только самые передовые, даже экспериментальные технологии.
– Понятно, — ответил я также почти шепотом.
Дальше мы продолжали наш путь молча. В итоге я оказался перед огромным дверьми обитыми бронзовыми барельефами по стилю относящимися к периоду ранней готики. Грубоватыми, но в чем-то привлекательными. Никаких табличек с обозначением имени и должности хозяина кабинета я не увидел.
– Прошу вас, проходите, — с восточной изысканностью предложила мне моя спутница.
Двери открылись и передо мной предстал большой кабинет оформленный в викторианском стиле. В дальней части кабинета находился огромный стол, за которым сидела небольшая женщина и что-то писала. Она подняла голову и немного хриплым голосом сказала:
– Ну что вы там стоите, проходите. У меня не так много времени, что бы тут экскурсии устраивать. Если будете у нас работать, то еще насмотритесь.
Я быстро пересек пространство кабинета и подошел к столу. Перед столом была только небольшая, видавшая вида табуретка.
– Присаживайтесь, — сказала дама.
– Спасибо, — ответил я — могу и постоять.
– Нет уж извольте присесть.
Это было сказано таким тоном, что возражать было бессмысленно. Я присел на табуретку.
– И так, Платон Эонов, специалист в области рекламы и маркетинга, – читала она мое резюме – образование высшее, опыта работы почти нет, но желание работать есть. Ярый фанат творчества Порева. Не так много, но в целом достаточно. И кем вы себя видите в нашем учреждении?
– Я специалист по PR и рекламе и хотел бы приложить все свои усилия и способности для популяризации творчества Вильгельма Агапитовича — выпалили я на одном дыхании как солдат новобранец перед комбатом.
– С пиаром у нас все нормально. Нет никакой необходимости рекламировать то, что само себя рекламирует, пустая трата времени и денег, а вот с архивацией материалов о его жизни и творчестве у нас проблема. Поэтому могу предложить вам только вакансию в архиве, искусствоведа -исследователя. Подойдет?
– Да, — ответил я с нескрываемой радостью, — конечно подойдет! Когда приступать?
– Вы не спросили о компенсации, — она взяла блокнот и что-то в нем написала, когда она повернула его ко мне, то там была цифра в десять раза большая, чем я мог ожидать. Такой поворот событий меня больше чем устраивал. В этот момент мне показалось, что жизнь не просто распахивает мне свои объятия, а целует меня в засос и от этого опьянения происходящим у меня немного закружилась голова.