Первачевский уже принял решение. Он только не знал, что американцы платят намного больше, но сумма усыхает ещё до того, как выедет за океан. Колюня подталкивал Первачевского на преступление. Гвоздь мечтал о таких зелёных долларах, а Первачевский мечтал о «Мерседесе». И бок у Первачевского кололо всё чаще.
Раздел 4
1986
Марину выписали через день. Плакать уже не было сил. Да и малые дома. Как они там? Добрела Лычаковской вниз, села на девятку. Было грустно и мерзко.
- Женщина, это уже третий круг. Вы в порядке? С вами всё хорошо? – вагоновожатая подошла к Марине и склонилась. – Что то вы выглядите не очень. Может помочь как-то?
- Да нет, спасибо. Я на вокзал, на поезд.
- Ну так это конечная, вокзал. Женщина вам точно не плохо?
- Нет, нет , я уже выхожу.
Марина вышла и медленно пошла к зданию вокзала, вошла. В огромном зале людей было мало. Возле касс пусто, посмотрела на огромное табло:
- Электропоезд до Трускавца отправляется через пол часа.- протараторили объявление.
- Один билет пожалуйста. – Марина увидела руки кассиршы – «какие у неё кольца красивые.» промелькнула мысль. Мысль ушла так же как и появилась.
Сверху, под потолком, гнусявым голосом дикторша продолжала объявлять расписание. Марине было безразлично – «всё пустое, всё не имеет смысла», ей было скверно на душе. Поднялась на перон. Пахло «поездом». По перону бегали и кричали циганчата а на лавочке сидел циган и несколько циганок.
- «Вот, целая семья едет» - подумалось – «а моей доченьки уже и нет» - потекли слёзы.
- Не плачь красивая, - Марина обернулась. К ней обращалась полная и моложавая циганка. Марина боялась циган и не верила им, но сейчас было совершенно не страшно. Было безразлично. Циганка смотрела в глаза своими чернючими и огромными глазами. - Плохо тебе, вижу. Беда, вижу. Дай мне руку – Лала посмотрит. Да не бойся ты, денег не надо.
Циганка взяла Марину за руку и посмотрела в глаза Марины ещё пристальнее. Почему в глаза а не на руку? Было, как-то, безразлично.
- Ага, найдёт тебя дочка, найдёт. Когда время наступит.
Циганка повернулась и с выкриком к детям:
- Айда кеме! Айда! - быстро стала уходить. Стайка цыганчат с криками побежала следом.
- Ну что сестричка? – Марина начала раздеваться, одновременно беря на руки трёхлетнего Юрчика и обнимая сташого шестилетнего Петю. – Что эти сорванцы тебя не сильно замучили?
- Да нет, нет. Только без тебя кушать не хотят совсем. А как ты? Как себя чувствуешь?
- Да нормально уже, нормально.
- Жаль Маринка сыночка твоего, жаль. Завтра привезут?
- А не сыночек то.
- Как не сыночек? А кто ж это у тебя родился? Откуда ты знаешь, что девочка? Доктор тебе же сказал и вон выписка в сумке, я уже видела.
- Знаю сестричка, знаю. Под серцем дочка была. Серцем чувствую.
- А кого же это завтра мы хоронить будем? Что доктор не видел? Не сказал тебе?
- Сказал, а я не верю. Не верю. Надо к гадалке какой нибудь ехать, и циганка на вокзале говорила…
- Какая циганка? Ты совсем сдурела? - Дети сидели на диване и смотрели на тётку большим и глазами. – Ты совсем спятила от родов и смерти ребёнка! Дура!
Громко стукнула дверь. Сестра выбежала. Марина, сидя на диване с детьми, один слева, другой справа, тихо прошептала:
- Я не верю. Не верю.
Раздел 5
2010
Тихо запикала на кухне кофемашина, настроенная так, чтобы сделать кофе в семь утра. Зе открыла глаза. Выспалась, пора вставать. Тихонечко процокала лапами по полу Джела. Услышала, значит нужно вставать – побудка! Можно уже шуметь, громко ходить по дому, пить воду хлюпая розовым языком. Хрумкать корм и идти на прогулку. А как же, у Джелы режим и порядок. Не подлежит нарушениям. Ни как и желательно никогда.
Зубы, душ, причёска, хотя стоп, какая причёска? Стрижка у Зены всегда была короткой, “минимум-макияж”, всё. Нет не всё. Вывести Джелу, прогулять кварталом, подбирая в пакетик Джелины “подарки”, пробежать милю, Джела за компанию. Вот теперь всё. Джела должна ещё гавкнуть на соседей. Так не громко, тихонечко. Чувствовала мудрая собака – Трентино мудаки. Особенно толстая сеньора Луиза, законченная сварливая мудачка. То ей соседские кусты высоки, то поливалка травы шумит слишком, то вообще ей просто надо покричать-поругаться. И как это её сеньор Трентино не прибил до сих пор было для Зены загадкой. Ну в принципе и причина такой злобности?