Аскурб
Ветхий, покосившийся домишко сразу зацепил мой взгляд.
Он стоял, заброшенный, среди пустынных желтых прерий — пейзажа, уже который день давившего на меня своим однообразием. Его очертания выделялись на песчаном фоне чёрным пятном.
Казалось бы: заходившее солнце должно было добавить хоть толику теплоты почерневшим от времени досок, но нет — ни намёка на жизнь. Ещё раз взглянув на залитый багрянцем запад, я спрыгнул с лошади и, поправив ножны,, повёл её к торчащим вкривь и вкось останкам забора.
Я ощупал несколько невысоких столбов. Кусок первого рассыпался в труху, оставив на кожаной перчатке следы от пыли и щепок и поначалу мне не удалось найти прочную привязь. Наконец, найдя столбик понадёжнее, я плотно привязал к нему поводья. Хлопнув Искру пару раз по крупу, я повернулся и зашагал к сгнившим брёвнам.
Вблизи дом производил ещё более гнетущее впечатление. Казалось, что за те минуты, пока я приближался к нему, дом проиграл битву со временем — и победитель покарал его, причём беспощадно. Ветер покачивал надломившиеся ставни, отчего те едва слышно поскрипывали. Чёрный цвет брёвен, прежде натолкнувший меня на мысли о случившемся здесь пожаре, теперь виделся мне лишь свидетельством старения и упадка. Осколки стёкол в битых окнах, вьющиеся нити плюща, дыры в черепице — взгляд мой по очереди остановился на каждой детали пока я размеренно двигался к холодной дыре, что зияла на месте входа.
И вот я внутри. Только зашёл — и будто ухнул в воду: тишина окружила меня плотным кольцом. Говорят, смотрители Великой Мазаканской библиотеки требуют не шуметь, работая с фолиантами. Что ж, им бы прознать про это небольшое заклятие — сразу же взяли бы на вооружение. А уж само его наличие в этом забытом богами месте явно говорит о том, что здесь что-то нечисто. Не зря я остановился.
Пока здесь темно, и мне трудно что-то разглядеть, но и так понятно, что внутри дом тоже дышит на ладан. Заброшен ли он?.. На противоположной стене висит факел, оставленный неизвестными хозяевами. Подхожу поближе, поджигаю.
Комната озаряется светом. Пол у окон заблестел — на осколках разбитого стекла заплясали блики. Я беру факел. Рваное пламя подсвечивает спуск вниз, в подвал. И лишь углы остаются в потёмках. Вдоволь наглядевшись на обломки мебели и ростки, торчащие из подгнившего пола, я бросаю взгляд сквозь окно на стоящую в сгущающихся сумерках Искру — и, услышав короткий, но ясный стон из подвала, беру с собой факел и спускаюсь туда.
* * *
Впереди держу факел и шагаю вниз, внимательно вслушиваясь в пугающую тишину. Впереди держу факел, что прихватил с собой перед спуском. Спустя несколько ударов сердца оказываюсь на первом пролёте. Он практически пуст, за исключением комода, красивого, даже изящного, но помятого временем, как и всё в этом доме.
Но что это лежит на запыленной крышке? Кольцо.
Поднимаю, кручу в пальцах. Серебряное. Узнаю редкий камень: диосинт. Он состоит из двух половинок — белой и зелёной — разделённой прямой линией строго посередине. Именно в таком виде его добывают из руды в шахтах. Есть поверье: подберёшь для кольца или брошки одинаковое количество того и другого цвета — и камень станет волшебным. Покажет, что на душе у того, с кем говоришь; сможешь читать людей, как открытую книгу.
Любуюсь игрой света на белой и зелёной половинках. Вдруг слышу далёкое воспоминание из самых глубин памяти.
На сполохи пламени, что бесстрастно лижут стены массивной избы, падают крупные белые хлопья. Стою босой на снегу, а рядом кричит мать: сквозь чужие рыдания и всхлипы слышу, как просит она меня быть осторожнее — ведь второй этаж вот-вот обвалится. Лёд жжёт мне пятки. Я вижу, как мать, всхлипывая, одной рукой держит мою сестру Клару, а другой крутит в пальцах кулон с точно таким же диосинтом. С небес всё так же падали белые хлопья. Но их было недостаточно, чтобы потушить нашу избу. И недостаточно, чтобы спасти моих отца и младшего брата. Идёт снег. Пятки горят от холода. Я завороженно смотрю на объятый пламенем дом…
* * *
Сбросив с глаз пелену воспоминания — кажется, я даже машинально провёл рукой по лицу и глазам. Кладу кольцо обратно. Со следующего яруса подвальных помещений доносится затхлый запах многолетней сырости. Как вдруг...